ОТ РЕФОРМАТОРА К КОНСЕРВАТОРУ

Приближающееся исчерпание мобилизационного ресурса подтверждает и динамика рейтингов А. Лукашенко (граф. 1-2). Их рост сменился снижением. Электоральный рейтинг (процент голосов, полученный политиком при ответе на открытый вопрос: «Если бы завтра снова состоялись выборы президента Беларуси, за кого бы Вы проголосовали?») в декабре относительно сентября снизился на 5.2 пункта. Несмотря на это, годовой баланс у главы государства оказался положительным, за что ему следует благодарить российские телеканалы.

Но эффективность пропаганды определяется, в первую очередь, не уровнем профессионализма пропагандистов, а готовностью населения ее принимать. Если пропаганда не затрагивает какие-то важные слои сознания, ожидать ее заметного влияния на общественное мнение не приходится.

Почему же белорусы так активно откликнулись на российскую телеверсию событий в Украине, какие слои национального (белорусского) сознания были затронуты?

Типичного представителя белорусского «большинства», на что мы указывали неоднократно, все еще можно характеризовать как «человека советского». А имперскость – одна из базовых характеристик данного социального типа. Подкрепим сказанное авторитетом социолога Ю. Левады, который следующим образом определял основные черты советского человека: принудительная самоизоляция, государственный патернализм, эгалитаристская иерархия, имперский синдром.

Поэтому не стоит удивляться, что телесериал «Россия возвращает себе статус великой державы», оказался в Беларуси востребованным. Для советского человека он явился в качестве компенсатора убожества повседневной жизни с ее перманентными страхами по поводу роста цен и девальвации рубля.

Сказанное относительно электорального рейтинга А. Лукашенко, справедливо и по отношению к рейтингу доверия. Однако результаты, приведенные в табл. 2, следует принимать с определенной долей скептицизма. Необходимо помнить о существовании разных типов доверия. Так, 18 декабря на совещании по экономическим вопросам А. Лукашенко поднял тему «обменного курса». Он решительно заявил, что «мы не собираемся бежать за Россией». Эту решительность главы государства белорусы восприняли как сигнал к массовой скупке валюты.

Одно дело доверять А. Лукашенко как символу системы, как «батьке», но совсем другое – доверять ему в практических вопросах. Это еще один пример двух планов восприятия реальности. Эйфория от «Крымнаш» заслоняет взор советского человека избирательно. Об этом необходимо помнить, анализируя результаты соцопросов.

Тему доверия продолжает и вопрос: «Президент А. Лукашенко недавно заявил: «Честность и справедливость, которую я вам обещал, до сих пор во главе моей политики». Согласны ли Вы с этим заявлением?» Доли согласных и несогласных совпали – по 42.3%, при 15.4% затруднившихся с ответом. Таким образом, рейтинг доверия А. Лукашенко превысил на 7.6 пункта долю респондентов, верящих в честность и справедливость его политики. Данная нестыковка лишний раз подтверждает, что к анализу результатов соцопросов нельзя подходить механистически. Общественное мнение – это смесь установок, мифологем и текущих медийных сюжетов. И это динамичная смесь.

В честность и справедливость А. Лукашенко в большей степени склонны верить женщины, чем мужчины (46.8% vs. 36.8%). Но лидируют по количеству «верящих» белорусы с начальным образованием – 76.8% (среди обладателей университетских дипломов – 35.5%).

Ответы на вопрос: «Пошли бы Вы лично защищать Александра Лукашенко от какой-либо угрозы?» позволяют нам в первом приближении отличить декларативное доверие от инструментального. Напомним, рейтинг доверия главы государства в декабре составил 49.9%, а готовность его защищать выразило только 18.7% (среди сторонников – 32.2%, среди противников – 4.3%), отказались защищать – 62.2%, затруднились с ответом – 19.1%.

Как тут не вспомнить распад СССР, когда среди 18 млн. членов КПСС желающих защищать «страну советов» не нашлось. С тех пор природа поддержки авторитарной власти и ее персонификатора вряд ли изменилась, поэтому можно утверждать, что и сегодня поддержка носит виртуальный характер. Люди не чувствуют себя ответственными за своего политического кумира.

Данные граф. 3 позволяют нам сравнить нынешний уровень дискомфорта в обществе с уровнем декабря 2011 г., когда позитивная динамика выхода из рукотворного экономического кризиса еще только наметилась.

Отношения белорусов к А. Лукашенко, в отличие от отношения россиян к В. Путину, подвержены сильным перепадам. Рейтинги национального лидера России продолжают оставаться тефлоновыми. Иной масштаб страны, иной уровень инерции общественного мнения при восприятии социально-политической реальности.

Белорусы привыкли жить в условиях экономической нестабильности, перенося свои эмоции (как позитивные, так и негативные) на первое лицо государства. Отсюда двукратное различие в оценке готовности белорусов голосовать за А. Лукашенко по первой строке табл. 3 и шестикратное – по третьей строке.

Образ бессменного главы государства в представлении белорусов постепенно меняется (граф. 4). Из политика «медленно, но верно идущего по пути реформ к цели» (–11.2 пункта за восемь лет), он трансформируется в политика, «стремящегося сохранить прежнюю систему управления» (11.8 пункта). Для политика, замахнувшегося на пятый президентский срок, такую трансформацию следует признать весьма органичной. Недаром в 2014 г. произошла реинкарнация риторики 1994 г. (усиление трудовой дисциплины, борьба с коррупцией).

Высокий рейтинг доверия А. Лукашенко традиционно потянул за собой и рейтинги доверия государственных институтов (табл. 1). В абсолютных лидерах по росту доверия оказались государственные СМИ и государственные исследовательские центры. В условиях российско-украинской гибридной войны, основу которой составляет война «интерпретаций событий» средствами массовой информации, такое лидерство не должно удивлять.

Вариант ответа	12’13	12’14	Разница
Православная церковь	63.0	67.2	4.2
Армия	44.1	52.1	8.0
Объединения предпринимателей	39.7	35.6	–4.1
Адвокатура	39.4	51.9	12.5
Негосударственные СМИ	41.0	41.7	0.7
Католическая церковь	36.6	35.3	–1.3
Международные организации (ООН, Евросоюз, ОБСЕ, Европарламент, Совет Европы и др.)	36.9	36.9	–
Независимые исследовательские центры	36.0	44.9	8.9
Президент	37.7	49.9	12.2
КГБ	33.9	42.0	8.1
Свободные и независимые профсоюзы	31.9	33.8	1.9
Правозащитные организации (Белорусский Хельсинкский комитет и др.)	28.7	37.4	8.7
Суды	34.9	44.4	9.5
Прокуратура	34.5	42.3	7.8
Милиция	34.9	41.4	6.5
Профсоюзы, входящие в Федерацию профсоюзов	30.0	36.2	6.2
Национальное собрание	31.5	37.8	6.3
Государственные исследовательские центры	31.5	46.6	15.1
Центральная избирательная комиссия	32.0	40.4	8.4
Государственные СМИ	31.6	47.1	15.5
Местные Исполнительные комитеты	28.6	36.4	7.8
Правительство	29.4	41.4	12.0
Местные Советы депутатов	28.9	37.1	8.2
Политические партии, которые поддерживают нынешнюю власть	19.9	27.5	8.6
Оппозиционные политические партии	15.8	16.0	–0.2
Протестантская церковь	10.9	9.9	–1.0

В абсолютных же лидерах по уровню доверия по-прежнему оказываются институты власти, играющие символическую роль, чья главная функция заключается в поддержании целостности общества (то, что в России принято называть «скрепами»).

Структура институционального доверия воспроизводит характерный разрыв: символическая значимость авторитарных институтов (президент, армия, КГБ), с одной стороны, и недоверие к институтам, определяющим возможности политического участия граждан (независимые профсоюзы, оппозиционные партии), – с другой.

Аномальная динамика социальных настроений в 2014 г. порождена неожиданно высокой податливостью сознания простых граждан. Телевидение, монополизированное государством, как и в советские времена, остается вне конкуренции. Казалось бы, интернет позволяет без особого напряжения найти альтернативную информацию. Им пользуются уже почти две трети белорусов. Но способность массового сознания критично оценивать телесюжеты остается на крайне низком уровне.