1. Недовольство растет
Анализ динамики отношения населения к нынешнему курсу и его главному вдохновителю А. Лукашенко за последний год позволяет сделать вывод, что снижение поддержки этого курса, в том числе и рейтинга самого А.Г. – еще не «обвал», но и не возвратная, а весьма стабильная, пожалуй, даже, неуклонная тенденция.
Идя навстречу пожеланиям нынешних телефаворитов, постоянно обвиняющих нас в «манипулировании рейтингами», мы стали задавать простые «как оглобля» вопросы: «Удовлетворены ли Вы тем, как А. Лукашенко управлял страной в течение шести лет?», «Хотите ли Вы, чтобы А. Лукашенко был президентом нашей страны еще один срок?», «Кто, на Ваш взгляд, виноват в ухудшении экономической ситуации в Беларуси?» (табл. 1-3).
Таблица 1. Удовлетворенность тем, как А. Лукашенко управлял страной в течение шести лет, %
Таблица 2. Распределение ответов на вопрос: «Хотите ли Вы, чтобы А. Лукашенко был президентом нашей страны еще один срок?», %
| Вариант ответа |
Опрос лидеров (01’01) |
Национальный опрос (11’00) |
||
|
всего |
в том числе из структур |
|||
|
негосударственных |
государственных |
|||
| Нет |
86.5 |
97.7 |
70.0 |
41.5 |
| Да |
8.1 |
– |
20.0 |
36.1 |
| ЗО/НО |
5.4 |
2.3 |
10.0 |
22.4 |
Таблица 3. Динамика оценки ответственности за ухудшение экономической ситуации в стране, %
Как видно, комментировать тут почти нечего: количество граждан, удовлетворенных правлением А. Лукашенко, а также тех, кто хотел бы видеть его на посту президента еще один срок, меньше количества тех, кто не удовлетворен его правлением и не желает его продолжения. Все больше людей понимают, что вину за ухудшение жизни несет власть, во главе которой стоит президент. Посмотрев на эти данные, кое-кто скажет: «Ну и что? Лукашенко опять переложит вину за кризис на собственную вертикаль, «сдаст» знаковые фигуры власти национального и регионального уровня (или даже правительство в целом), и опять выйдет «сухим из воды». Полагаем, что это вряд ли произойдет, поскольку в условиях начавшейся президентской гонки А. Лукашенко стал гораздо более зависимым от своей вертикали (которая только и может обеспечить ему «административный ресурс» на выборах), чем это было два-три года назад. Начнет «сдавать» ее – она может «сдать» его. Как видно из табл. 2, элита – причем не только негосударственная, но и государственная – проявляет явное единодушие. Наступил довольно редкий момент в современной белорусской истории: президент оказался в большей зависимости от своей вертикали, чем она от него. Это обстоятельство создает исключительно благоприятные условия для поиска компромисса между оппозицией и частью белорусской номенклатуры, недовольной своим положением.
2. Образ будущего президента
Однако количества недовольных нынешним курсом еще недостаточно для того, чтобы делать какие-либо прогнозы, поскольку значительная часть населения в своих политических предпочтениях еще не определилась. Это подтверждает и анализ профайла будущего президента, представленного в общественном мнении (табл. 4 и 5).
Таблица 4. Представления о будущем президенте
| Будущий президент должен быть: |
% |
| – не старше 45 лет – старше 45 лет – не имеет значения |
27.7 |
| – житель города – житель села – не имеет значения |
29.8 |
| – мужчина – женщина – не имеет значения |
55.7 |
| – житель Минска – житель региона – не имеет значения |
14.7 |
| – верующий в Бога – неверующий – не имеет значения |
29.5 |
| – сторонник рыночной экономики (a) – сторонник плановой экономики (b) – не имеет значения |
54.0 |
| – представитель негосударственной организации – представитель государственной организации – не имеет значения |
29.2 |
| – сторонник разделения властей (a) – сторонник концентрации власти в руках президента (b) – не имеет значения |
41.1 |
| – сторонник независимости Беларуси (a) – сторонник объединения с Россией (b) – не имеет значения |
37.5 |
| –сторонник сотрудничества со странами СНГ, прежде всего Россией – сторонник сотрудничества с западными странами, прежде всего европейскими – не имеет значения |
41.2 |
| – сторонник продолжения нынешнего курса – сторонник кардинального изменения нынешнего курса – не имеет значения |
32.6 |
| – представитель нынешних властей – представитель нынешней оппозиции – не имеет значения |
29.8 |
| – из независимых кандидатов – член какой-либо партии (в том числе «партии власти») – не имеет значения |
35.3 |
Как видно из этих данных, большинство белорусов довольно ясно представляют себе, каким не должен быть будущий президент. Его социально-демографический статус не имеет существенного значения (можно только отметить, что белорусы еще явно не готовы к президенту-женщине). Но в том, каким должен быть президент – ясности гораздо меньше. Тот факт, что сторонников президента-демократа уже значительно больше, чем сторонников президента-автократа, не позволяет делать оптимистические прогнозы о предстоящих выборах. Важнее то, что большая часть электората и тут не имеет ясных представлений. Очевидными приоритетами в ожиданиях электората являются скорее социально-экономические, чем политические. Причем внешнеполитические приоритеты говорят о том, что претендент на президентский пост в своей предвыборной программе и публичных выступлениях не должен делать упор на западную ориентацию: лучший лозунг в этом случае – «В Европу вместе с Россией!»
Таблица 5. Социальные типы в зависимости от представлений о будущем президенте Беларуси, %
* Сторонники президента-демократа – это те, кто в табл. 4 выбрал характеристики варианта (а), сторонники президента-автократа – это те, кто по всем трем этим позициям выбрал вариант (b), сторонники президента неопределенного типа – это те, кто по указанным позициям выбрал все иные комбинации
Неуклонное снижение поддержки нынешнего курса в белорусском обществе, как уже отмечалось, означает, что все больше людей задумываются о возможных альтернативах А. Лукашенко. Стабильно невысокий рейтинг нынешних лидеров оппозиции (всех направлений) – как на партийном, так и на личном уровне – говорит о том, что за неполный год, оставшийся до президентских выборов, сторонникам перемен нужно разработать новую стратегию, которая отвечала бы ожиданиям миллионов белорусов, недовольных нынешней властью. Разработка такой стратегии, на наш взгляд, должна учитывать возможные комбинации в нескольких направлениях. Западное направление, т.е. расчет на поддержку международных структур, по-прежнему, остается одним из важнейших. Остановимся коротко на двух других – собственно оппозиционном и т.н. «номенклатурном».
3. Структура и статус белорусской оппозиции
Можно выделить, по меньшей мере, три уровня (или, если угодно, формы) существования белорусской оппозиции. Первый уровень – собственно политическая оппозиция. Она включает в себя людей, участвующих в политической деятельности, как правило, в рамках партий или близких к ним структур, и насчитывает, согласно опросам общественного мнения, не более 2-3% взрослого населения. Большая часть представителей политической оппозиции вполне ясно представляет себе свои цели (как правило, идейно-политические, связанные с приходом к власти и ее осуществлением) и готова к самым разным способам их достижения, включая самые радикальные.
Второй уровень – гражданская оппозиция. Она состоит из людей, работающих в разнообразных негосударственных структурах – многочисленных NGOs, молодежных, предпринимательских и других ассоциациях, независимых профсоюзах, масс-медиа, исследовательских центрах и т.п., активно участвующих в общественно-политическом (или точнее, публичном, гражданском) процессе, и насчитывает примерно 8-10% населения. Эти люди также недовольны существующим порядком, открыто выражают свое недовольство, но имеют достаточно разные цели (чаще всего идеологические или профессиональные – вроде независимости, демократии, рыночной экономики, правового государства). Большинство из них предпочитает способы действий «системной оппозиции» – выборы, законодательные инициативы, публичные дебаты, лоббирование в коридорах власти и т.п.
Наконец, третий уровень составляет социальная (в просторечье «кухонная») оппозиция. Она состоит из людей, недовольных нынешними порядками, но, как правило, имеющих социально-экономические цели (скорее, это даже не цели, а ожидания – такие, как, например, повышение качества жизни, укрепление порядка и пр.). Абсолютное большинство из них не выражает своего недовольства публично (отсюда и название – «кухонная»), предпочитает наиболее традиционные, не требующие личного напряжения способы достижения этих целей-ожиданий – такие, как выборы, апелляции к властям и т.п. – и не приемлет радикальных действий. Согласно опросам, сегодня эта оппозиция включает в себя 30-35% населения (фактически это и есть убежденные противники курса А. Лукашенко – см. выше).
Понятно, что без включения в общественно-политический процесс этого, самого многочисленного слоя оппозиции, перемены в белорусском обществе маловероятны (исключая такие «специфические» формы, как «дворцовый переворот»). Одна из причин снижения готовности голосовать за демократических или независимых кандидатов (которая всего за месяц снизилась с 53.5% до 44.0%, а уверенность в том, что такой же выбор сделает большинство избирателей, снизилась с 32.1% до 22.9%), возможно, заключается в том, что тактика тотального бойкота («кто не с нами – тот против нас!») усилила самоизоляцию политической оппозиции в глазах оппозиции социальной.
Отрыв белорусской оппозиции от того, чем в действительности живет большинство белорусов, сегодня стал очевидным не только для журналистов и аналитиков, но и для рядовых граждан. Вот как, например, отреагировал читатель одной из ведущих независимых газет на призыв ее корреспондента «Хватит болтать, пора выходить на улицы!»: «Ну не должен я, простой избиратель, под кого-то подстраиваться, вступать куда-то, добиваться чего-то. А если уж кому-то поруководить захотелось, то это он должен ко мне прийти и спросить, чего я желаю, да еще и все пообещать. Только тогда ему дорога к власти и откроется» («Страшно далека оппозиция от народа», Народная воля, 22 сентября 2000 г.). Этот отрыв приводит к тому, что имидж оппозиции в общественном мнении, в том числе и в глазах социальной оппозиции, оставляет желать много лучшего (табл. 6).
Таблица 6. Сравнительная характеристика положения оппозиции в обществе*, %
| Оценки общественного мнения |
Президентская «вертикаль» |
Оппозиционные политики |
Журналисты |
| Материальное положение: | |||
| – плохое – среднее – хорошее |
1.2 |
9.3 |
14.0 |
| Соответствие их жизни их заслугам перед обществом: | |||
| – живут хуже, чем заслуживают – живут так, как заслуживают – живут лучше, чем заслуживают |
1.4 |
9.8 |
26.6 |
| Пользуются уважением в обществе: | |||
| – их не уважают – пользуются некоторым уважением – их очень уважают |
34.4 |
48.1 |
14.2 |
| Какое влияние оказывают на жизнь людей: | |||
| – никакого – среднее – большое |
17.8 |
49.2 |
22.9 |
* Группы президентской «вертикали» и журналистов приводятся для сравнения
Попытки объяснить такое положение давлением власти на общество, тотальным контролем над масс-медиа, выставляющими оппозицию в негативном свете и т.п., на наш взгляд, справедливы, но недостаточны. Более того, они уводят в сторону от решения проблемы. Сегодня многие лидеры оппозиции обращаются к югославскому опыту. Но вот что сказала директор белградского независимого Центра социальных и политических исследований Л. Богович через день после свержения С. Милошевича: «Что было очень важно – кандидаты от оппозиции на местных, федеральных и президентских выборах имели хорошую программу, которая показала путь решения проблем общества, которая отвечала целям большинства. Это стало причиной победы, а не контроль над масс-медиа» (Радио Свобода, «На долгом пути», 6 октября 2000 г.). Самая главная проблема политической оппозиции, на наш взгляд, состоит в том, что ей никак не удается «выйти напрямую» на оппозицию социальную. Массовое «хождение в народ» – дело, конечно, благородное, но, как показала история (например, российских разночинцев), малопродуктивное. Необходимо наладить активное взаимодействие всех трех уровней оппозиции (возможно, самым эффективным может стать «выход» на социальную оппозицию через более многочисленную и динамичную гражданскую) – т.е. сформировать своего рода «оппозиционный треугольник».
«Номенклатурное» направление предполагает активное взаимодействие трех политических субъектов – собственно белорусской оппозиции, а также ее потенциальных союзников из числа нынешней белорусской номенклатуры и российского истеблишмента, по разным причинам также недовольных курсом А. Лукашенко. Понятно, что постоянные угрозы люстрации и «справедливого суда», раздающиеся в адрес белорусских «здрадников», также как и обвинения 150-миллионного народа в «имперских амбициях» вкупе с публичным сжиганием его национального флага, не способствуют, мягко говоря, формированию второго «оппози-ционного треугольника». Надо признать, что до последнего времени более-менее эффективно формировалась лишь одна из его «граней» – между белорусской номенклатурой и ее российскими партнерами, часть которых также желает перемен. После падения С. Милошевича, когда «белорусский вопрос» стал приобретать для Москвы совсем иное значение (даже отдаленная перспектива повторения югославского сценария в соседней «синеокой» приемлема для Москвы менее всего), – благоприятный момент для формирования этого «треугольника», кажется, наступил.
Впрочем, успешный для демократов старт президентской гонки будет зависеть не только от указанных благоприятных обстоятельств, но, прежде всего, от консолидации оппозиции, расширения ее социальной базы и выдвижения кандидата, который был бы приемлем для такой широкой оппозиции и поддерживающего ее электората. С этой точки зрения стартовые условия никак нельзя назвать благоприятными для оппозиции (табл. 7).
Таблица 7. Рейтинг популярности и влиятельности общественно-политических деятелей современной Беларуси, %
Готовность поддержать какую-либо альтернативу А. Лукашенко возникнет только тогда, когда такая альтернатива – в виде понятной и приемлемой программы вывода страны из кризиса, а также лидера, способного такую программу осуществить – будет представлена обществу. Пока же общество видит на политической сцене представление лишь одного актера. Одна из важных причин «пустоты» белорусской политической сцены – отсутствие реального влияния на что-либо даже тех лидеров оппозиции, которых знает широкая публика (М. Чигиря, С. Шушкевича, З. Позняка) и элита (А. Лебедько, В. Вечерко, С. Богданкевич, Ю. Ходыко). Возможно, если бы лидерам оппозиции удалось показать обществу какой-то конкретный и – самое главное! – важный для него результат (например, какой-то конкретный проект с Западом или Россией, но уж никак не «Марш Свободы №…»), т.е. свою влиятельность, – их стали бы воспринимать как реальную альтернативу. Подтверждением этой гипотезы служит то обстоятельство, что единственным примером общественно-политического деятеля, чье влияние превышает популярность (не беря в расчет президента, секретаря Совбеза и министра иностранных дел, влияние которых превышает популярность, так сказать, «по должности») стал … руководитель КНГ ОБСЕ в Республике Беларусь Посол Х.-Г. Вик, которого даже при самом богатом воображении не назовешь белорусским политическим деятелем! Это может означать следующее: то, что он делает для Беларуси, важнее и известнее (пусть лишь для небольшой части общества), чем он сам (среди элиты кроме него такую же оценку получил только лидер профсоюзов В. Гончарик).
Отсюда следует, что консолидация оппозиции во всех действиях, направленных на широкую публику, в том числе и выдвижение единого кандидата в президенты на приемлемых для большей части электората принципах, – задача № 1 на ближайшую перспективу. До сих пор среди оппозиции окончательно не решен вопрос о том, должен ли альтернативный А. Лукашенко кандидат в президенты выдвигаться от какой-либо политической партии (или альянса партий) и иметь четко очерченный идейно-политический профиль (национал-демократ, либерал-демократ, социал-демократ и т.п.), или же быть независимым от каких-либо политических сил и иметь социально-политический профиль (вариант «белорусского Коштуницы»).
4. Шансы на победу
Результаты наших исследований показывают, что шансы оппозиционных лидеров – самых известных, за которыми чаще всего стоят реальные структуры – весьма невысоки. А «играть в мизер», как известно из преферанса, – самое рискованное дело. Некоторые политики на это отвечают, что сам по себе низкий рейтинг оппозиционных лидеров еще ни о чем не говорит: когда тот или иной лидер будет реально противостоять А. Лукашенко на президентских выборах, народ проголосует за него из принципа «лишь бы не А. Лукашенко» (как летом 1996 г. многие россияне голосовали за Б. Ельцина вовсе не из-за симпатий к нему, а из-за опасений прихода к власти Г. Зюганова). Чтобы прояснить этот важный вопрос, в октябрьском опросе мы предложили респондентам «проголосовать» за пары претендентов, реально рассматриваемых нынешней оппозицией (см. табл. 8).
Таблица 8. Распределение ответов на вопрос: «Если бы Вам сегодня пришлось выбирать президента Беларуси только из следующих двух политиков, за кого бы Вы проголосовали?», %
| Вариант ответа |
Опрос лидеров |
Национальный опрос |
||
|
всего |
в том числе из структур |
|||
|
негосударственных |
государственных |
|||
| С. Гайдукевич – А. Лукашенко | ||||
| С. Гайдукевич |
11.1 |
13.9 |
8.0 |
4.9 |
| А. Лукашенко |
13.0 |
3.4 |
24.0 |
36.2 |
| Против обоих |
63.0 |
69.0 |
56.0 |
22.1 |
| Не голосовал бы |
11.1 |
10.3 |
12.0 |
7.6 |
| ЗО/НО |
1.9 |
3.4 |
– |
29.2 |
| Р. Горецкий – А. Лукашенко | ||||
| Р. Горецкий |
29.6 |
38.0 |
20.0 |
2.6 |
| А. Лукашенко |
11.1 |
3.4 |
20.0 |
35.6 |
| Против обоих |
40.7 |
44.9 |
36.0 |
21.9 |
| Не голосовал бы |
9.3 |
10.3 |
8.0 |
7.1 |
| ЗО/НО |
9.3 |
3.4 |
16.0 |
32.8 |
| С. Калякин – А. Лукашенко | ||||
| С. Калякин |
13.0 |
10.3 |
16.0 |
2.8 |
| А. Лукашенко |
11.1 |
3.4 |
20.0 |
35.4 |
| Против обоих |
55.6 |
62.1 |
48.0 |
23.0 |
| Не голосовал бы |
16.6 |
20.8 |
12.0 |
7.0 |
| ЗО/НО |
3.7 |
3.4 |
4.0 |
31.8 |
| А. Лебедько – А. Лукашенко | ||||
| А. Лебедько |
44.4 |
55.3 |
32.0 |
6.0 |
| А. Лукашенко |
11.1 |
3.4 |
20.0 |
35.6 |
| Против обоих |
31.5 |
31.0 |
32.0 |
20.2 |
| Не голосовал бы |
3.7 |
6.9 |
– |
6.5 |
| ЗО/НО |
9.3 |
3.4 |
16.0 |
31.7 |
| В. Леонов – А. Лукашенко* | ||||
| В. Леонов |
55.6 |
55.2 |
56.0 |
– |
| А. Лукашенко |
9.3 |
– |
20.0 |
– |
| Против обоих |
18.4 |
20.7 |
16.0 |
– |
| Не голосовал бы |
7.4 |
13.8 |
– |
– |
| ЗО/НО |
9.3 |
10.3 |
8.0 |
– |
| М. Мясникович – А. Лукашенко* | ||||
| М. Мясникович |
7.4 |
13.8 |
– |
– |
| А. Лукашенко |
9.3 |
– |
20.0 |
– |
| Против обоих |
62.9 |
62.1 |
64.0 |
– |
| Не голосовал бы |
13.0 |
13.8 |
12.0 |
– |
| ЗО/НО |
7.4 |
10.3 |
4.0 |
– |
| Н. Статкевич – А. Лукашенко | ||||
| Н. Статкевич |
27.8 |
34.5 |
20.0 |
6.7 |
| А. Лукашенко |
9.3 |
– |
20.0 |
35.6 |
| Против обоих |
42.5 |
41.4 |
44.0 |
19.8 |
| Не голосовал бы |
9.3 |
13.8 |
4.0 |
6.7 |
| ЗО/НО |
11.1 |
10.3 |
12.0 |
31.2 |
| М. Чигирь – А. Лукашенко | ||||
| М. Чигирь |
57.4 |
69.0 |
44.0 |
13.5 |
| А. Лукашенко |
9.3 |
– |
20.0 |
35.0 |
| Против обоих |
14.8 |
10.3 |
20.0 |
16.2 |
| Не голосовал бы |
3.7 |
6.9 |
– |
5.7 |
| ЗО/НО |
14.8 |
13.8 |
16.0 |
29.6 |
* Вариант в национальном опросе не предлагался
Итог, как можно заметить, неутешительный: во всех комбинациях А. Лукашенко уже сейчас обходит возможных кандидатов от оппозиции в несколько раз. Если допустить, что хотя бы половина сомневающихся (т.е. затруднившихся или не ответивших на эти вопросы) в конечном итоге присоединится к большинству (об эффекте «спирали молчания» уже говорилось), победа нынешнего президента обеспечена. И это – сегодня, когда «информационно-пропагандистский», «административный» и прочие ресурсы власти в президентской гонке еще почти не задействованы. Что будет, когда они будут включены хотя бы так, как накануне парламентских выборов?
Те же политики, постоянно оспаривающие или попросту игнорирующие результаты социологических исследований (впрочем, как и любые другие оценки и советы «со стороны»), на это выдвигают другой контраргумент: взятые по раздельности лидеры оппозиции, возможно, собирают немного голосов, но если эти голоса суммировать, то перевес «объединенной оппозиции» очевиден. Так, сумма голосов, полученных всеми оппозиционными лидерами в закрытом рейтинге во время октябрьского опроса, составляет 31.0%, что почти в два раза больше, чем 16.7%, полученных А. Лукашенко. Если же сложить голоса, отданные за лидеров оппозиции, например, из табл. 8, получится 36.5%, что вполне сопоставимо с 36%, отданными за А. Лукашенко в любой комбинации. Надо просто немножко «поднапрячься» – и победа за нами! Для ответа на этот «контраргумент» мы провели простой анализ: выделили группу респондентов, которые во всех шести парах (табл. 8) отдают голоса А. Лукашенко. Надо признать, цифра получилась интересная: 35.5%, т.е. практически совпадающая с цифрой в каждой паре! Кстати сказать, это – довольно редкая ситуация при обсчете социологических данных: обычно при трех и более составляющих кумулятивная цифра получается намного меньше каждой из них. Попросту говоря, это значит, что А. Лукашенко имеет пусть и не подавляющую, но очень консолидированную и устойчивую поддержку: его электорат готов голосовать за него при любых комбинациях. Теперь попробуем угадать, какая цифра получилась при выделении группы респондентов, готовых голосовать за потенциальных кандидатов оппозиции (из того самого принципа – лишь бы не А. Лукашенко!)? Не ожидаемые 36.5%, а … 0.4%, т.е. почти в 100 раз меньше! Если выделить респондентов, готовых голосовать за кандидата оппозиции по трем последним парам, получается не ожидаемые 26.2%, а лишь 3.5%. И так далее. Это значит, что, в отличие от электората А. Лукашенко, электорат потенциальных претендентов от оппозиции раздроблен: лишь немногие демократы, пoддерживающие, например, Н. Статкевича, готовы голосовать за А. Лебедько, и наоборот.
Как и полгода назад, опрос зафиксировал примерный паритет между шансами на победу А. Лукашенко и его гипотетического конкурента (табл. 9).
Таблица 9. Распределение ответов на вопрос: «Кого бы вы хотели видеть на посту президента Беларуси?»
| Вариант ответа |
% |
|
| Единого кандидата демократических оппозиционных партий |
9.8 |
36.6 |
| Независимого кандидата |
24.6 |
|
| Кандидата – представителя иной политической партии |
2.2 |
|
| А. Лукашенко |
35.9 |
35.9 |
| ЗО/НО |
25.8 |
|
Но так же, как и раньше, «спираль молчания» в белорусском общественном мнении все еще «сильно закручена»: «молчащие демократы» уступают гипотетическую победу «кричащим консерваторам» (в традиционной советской политической терминологии), полагая, что они в меньшинстве (табл. 10).
Таблица 10. Распределение ответов на вопрос: «А за кого, по Вашему мнению, проголосует на президентских выборах большинство избирателей?»
| Вариант ответа |
% |
|
| За единого кандидата демократических оппозиционных партий |
5.4 |
21.5 |
| За независимого кандидата |
13.7 |
|
| За кандидата-представителя иной политической партии |
2.4 |
|
| За А. Лукашенко |
44.5 |
44.5 |
| ЗО/НО |
33.1 |
|
Одна из причин неуверенности демократов в своих силах – неверие в возможность свободных и справедливых выборов президента Беларуси. На вопрос «Как Вы думаете, будут ли свободными и справедливыми выборы президента Беларуси в 2001 г.?» лишь 32.2% респондентов ответили утвердительно, 28% – отрицательно, почти 40% затруднились ответить.
Несомненно, главный «вклад» в подобное представление о выборах внесли сами власти, в том числе многочисленными и грубыми нарушениями на недавних парламентских выборах (лишь 28% респондентов считают, что они были демократическими). Но, с другой стороны, этот пессимизм мог быть усилен и кампанией бойкота: лишь 8.1% респондентов считают, что «кампания бойкота имела успех» (45% считают, что бойкот успеха не имел, остальные затруднились ответить). Причем это не значит, что абсолютное большинство белорусов вообще не приемлют идеи бойкота: почти половина опрошенных согласились с тем, что избиратели имеют право бойкотировать выборы, если их не устраивают условия их проведения или зарегистрированные кандидаты. Однако почти половина согласных с этим все же считает, что кампания бойкота, объявленная оппозицией, успеха не имела!
Вместе с тем появилась и новая, весьма обнадеживающая тенденция: неуверенность демократов в своей силе стала заметно снижаться. Если в августе такой же паритет готовности голосовать за А. Лукашенко и альтернативного кандидата при оценке мнений большинства менялся в пользу консерваторов как 60.4% vs 36.8%, то в ноябре он составил только 44.5% vs 35.9%. Если данная тенденция подтвердится в ходе дальнейших опросов, это будет означать, что «неуверенные в себе» демократы начинают сознавать свое подлинное положение в белорусском обществе. Возможно, одна из причин такого сдвига состоит в том, что сам феномен белорусской «спирали молчания» стал, наконец, достоянием публики. Это, несомненно, создает дополнительные, благоприятные условия для победы на президентских выборах.
Приведенные выше данные красноречиво говорят о том, что реальные шансы на победу (по крайней мере, на данный момент) имеет только независимый кандидат, не связываемый ни с партиями, ни с оппозицией вообще (подчеркнем: не связываемый общественным мнением!). Другое дело, что в нынешних политических условиях такой независимый кандидат практически не может быть «раскручен» без поддержки оппозиции или «партии власти» (мы уже знаем, к чему приводит победа «кандидата ниоткуда»). Это подтверждается и другими результатами.
Отсюда следует несколько чрезвычайно важных выводов. Во-первых, нынешней оппозиции нужно не только реально объединиться, оставив в стороне, хотя бы на предвыборный период, свои амбиции и даже партийные программы (объединив, как минимум усилия Координационной рады демократических сил и Консультативного совета оппозиционных партий), но и выйти за рамки собственно политической оппозиции, создав Коалицию гражданскую – в которой были бы представлены самые авторитетные и влиятельные структуры гражданского общества (такие, как Белорусский Хельсинский Комитет, Федерация профсоюзов белорусская, Независимый профсоюз предпринимателей, Белорусский благотворительный фонд «Детям Чернобыля» и др.), и в рамках которой «политический блеск» белорусской оппозиции «не слепил бы публике глаза». Кстати говоря, возможную коллизию необходимости выбора одного альтернативного кандидата из нескольких равновеликих лидеров, представляющих разные группы оппозиции (например, М. Чигиря, С. Домаша, В. Гончарика), можно снять выставлением их команды – как будущего президента, премьера и вице-премьера по экономическим реформам. В глазах публики, жаждущей перемен, такой «командный подход» не раскалывал бы демократический электорат, а наоборот, усиливал позиции этих претендентов и, тем самым, увеличивал бы шансы на победу.
Во-вторых, чтобы победить, оппозиция должна изменить не просто тактику, но саму стратегию своих действий. Как известно, сценарий, до сих пор предлагавшийся «твердой оппозицией» в рамках Координационной рады демократических сил, предполагал консолидацию ведущих оппозиционных структур, близких по убеждениям, и согласованное (путем, например, праймериз, «мягкого голосования» и пр.) выдвижение единого кандидата в президенты, разумеется, из своей среды. Попытки сделать почти то же самое, но на более широкой основе (т.е. не только членов КРДС) – например, инициатива по созданию общественного объединения «Выборы-2001» – вызвали в лучшем случае сдержанную реакцию. Принципы, на основе которых предполагает подобное согласование БНФ – одна из самых активных и влиятельных партий, входящих в КРДС, – были недавно опубликованы «Народной волей»: никаких «порочащих связей» с нынешней номенклатурой, публичные выступления только на белорусском языке и т.п. Для полноты картины не хватает только требования, чтобы претендент на президентский пост был верен даже не Конституции 1994 г., а Статуту Великого княжества Литовского.
Гражданская коалиция должна быть даже не центристской, а левоцентристской (с обязательной опорой на профсоюзы, причем не только свободные, и многочисленные неправительственные организации), представлять интересы не только убежденных противников нынешнего курса, но и значительной части колеблющегося большинства, а возможно, и какой-то части электората самого А. Лукашенко. Лидер, выдвигаемый такой коалицией, должен иметь хорошие связи (или, по крайней мере, имидж) с самыми разными профессиональными группами (именно профессионализм отмечается нашими респондентами как самая важная характеристика будущего кандидата), с белорусской номенклатурой (именно поэтому М. Чигирь, а теперь и В. Леонов устойчиво занимают первые места в рейтинге оппозиционных претендентов на президентский пост) и российским истэблишментом (свыше половины опрошенных готовы голосовать за объединение Беларуси и России), по разным причинам недовольными нынешним курсом белорусского лидера.
Сегодня в среде белорусской оппозиции весьма популярны дискуссии о возможности югославского сценария в Беларуси. Напомним, что сотни тысяч сербов вышли на улицы Белграда после того, как многочисленные оппозиционные структуры совместно выдвинули В. Коштуницу (не устраивавшего почти ни одну из этих структур по отдельности, но устроивший всех вместе взятых), а не наоборот.
В любом случае, лидерам оппозиции всех трех уровней – политической, гражданской и социальной – нужно садиться за стол переговоров и договариваться. Иначе фальстарта в президентских выборах не избежать.
5. Возможные сценарии
Анализ данных исследований, проведенных НИСЭПИ в 2000 г., позволяет предположить три основных возможных сценария грядущих президентских выборов. Первый – условно назовем его «демократическим» – развитие событий, более-менее соответствующее ожиданиям демократической части общества, включая оппозицию. Второй – назовем его «сценарий А. Лукашенко» – развитие событий, соответствующее интересам действующего президента. И, наконец, третий – это «сценарий N». Трудно подставить сюда какую-то конкретную фамилию или группу, потому что они еще не известны – это развитие событий, связанное с интересами и ожиданиями других социальных субъектов. Каждый из этих названных сценариев разбивается, как минимум, на два варианта.
«Демократический сценарий». Первый вариант – будет выдвинут единый кандидат от демократических сил. Второй – единого кандидата не будет.
«Сценарий Лукашенко». Первый вариант – силовой. Второй – некая новая игра в стиле переговоров осени 1999 г., диалога весной-летом 2000 г. и так далее.
«Сценарий N». Первый вариант – номенклатурный. Второй – новое «восстание масс», как уже было в 1994 г., во главе с новым «белорусским Робин Гудом».
Важно также определить, что повлияет на то, какой из вариантов будет поддержан действующими лицами каждого из сценариев, то есть демократическими силами, А. Лукашенко и некими неизвестными пока социальными субъектами. Можно выделить три основных фактора, каждый из которых влияет на любое развитие событий.
Первый фактор – белорусский, который разделяется на ожидаемую поддержку электората и номенклатуры. Второй фактор – Российский, третий – Западный.
Для того, чтобы связать вместе сценарии и факторы, нужно составить матрицу, в которой строками будут сценарии развития событий, а столбцами – факторы влияния (табл. 11). На их пересечении образуются клетки – шансы на успех. Проанализировать все из них, причем проанализировать точно, довольно сложно: нужно владеть полной информацией по каждой клетке. НИСЭПИ обладает весьма обширной информацией, но, к сожалению, не по всем параметрам. Чтобы адекватно оценить все шансы, нужно не просто обладать соответствующей информацией, но быть включенным в данную ситуацию, жить в ней. Сотрудники и эксперты НИСЭПИ, являясь членами общества, общаясь со многими людьми, в том числе дипломатами, представителями разнообразных международных и зарубежных структур, могут с определенной уверенностью судить об интересах и ожиданиях белорусского электората и Запада. Что же касается номенклатуры и России, об этих факторах приходится судить, опираясь на мнения и оценки других – тех, кто живет в этих средах.
Таблица 11. Возможные сценарии президентских выборов, факторы их реализации и шансы на успех*, %
| Сценарии |
Факторы |
|||
|
Белорусский (60) |
Российский (30) |
Западный (10) |
||
|
поддержка электората (7) |
поддержка номенклатуры (30) |
|||
| Демократический (20) |
30 |
20 |
70 |
|
|
40 |
20 |
|||
| Единый кандидат (50) |
90 |
100 |
100 |
100 |
| Несколько кандидатов (50) |
10 |
0 |
0 |
0 |
| А. Лукашенко (50) |
40 |
30 |
10 |
|
|
40 |
30 |
|||
| Силовой (80) |
20 |
20 |
20 |
0 |
| Игровой (20) |
80 |
80 |
80 |
100 |
| N (30) |
30 |
50 |
20 |
|
|
20 |
50 |
|||
| Номенклатурный (85) |
50 |
100 |
100 |
100 |
| Охлократический (15) |
50 |
0 |
0 |
0 |
* Таблица читается по вертикали. Например, шансы трех основных сценариев оцениваются как 20%, 50% и 30%, а влияние факторов – как 60%, 30% и 10% соответственно. Влияние белорусского фактора разделяется на ожидаемую поддержку электората (70%) и номенклатуры (30%). Демократический сценарий разделяется на варианты «единый кандидат» и «несколько кандидатов», которые, представляется, в данный момент имеют примерно равные шансы. Сценарий А. Лукашенко делится на «силовой» и «игровой» (заигрывание с публикой, оппозицией, Западом, незначительные уступки, «диалоги-переговоры» и пр.), а сценарий N – на «номенклатурный» и «охлократический» (новое «восстание масс»). Соответствующие им шансы даются в скобках. В основной части таблицы приводятся шансы на успех каждого варианта, оцениваемые с точки зрения ожидаемой поддержки соответствующими участниками выборного процесса. Так, с точки зрения поддержки белорусскими участниками, шансы первого сценария оцениваются в 30%, второго – в 40%, третьего – в 30%; поддержки электоратом – соответственно 40%, 40% и 20%, а номенклатурой – 20%, 30% и 50%. Вариант «единый кандидат» соответствует ожиданиям электората на 90%, а «несколько кандидатов» – на 10%. «Силовой» вариант сценария А. Лукашенко соответствует ожиданиям электората на 20%, а «игровой» – на 80%. «Номенклатурный» и «охлократический» варианты сценария N могут быть поддержаны электоратом примерно с равными шансами
Начнем анализ шансов на успех с демократического сценария. Рассмотрим вариант единого кандидата. Конечно, он был бы лучшим для развития Беларуси. Определенные шансы на это есть, поскольку процесс консолидации за последние полтора года в оппозиционном лагере все-таки произошел. Но, в то же время, хорошо известно, что в связи с недавними парламентскими выборами наметились и очевидные разногласия. Некоторые политики даже прямо говорят о расколе. КРДС сократилась. Это, с одной стороны. С другой стороны, оппозиция до сих пор не выставила единого кандидата. В какой-то мере это разумный подход. В КРДС поняли: полного единства даже внутри политической оппозиции по поводу единого кандидата нет. Поэтому они обозначили три известные фигуры – С. Домаша, М. Чигиря и В. Гончарика, и пока смотрят, как все дальше сложится.
Кроме того, даже внутри политической оппозиции есть другие центры, которые ищут собственные возможности выдвинуть своего кандидата. Во-первых, это Консультативный совет оппозиционных политических партий, куда входят, помимо членов КРДС, партии Н. Статкевича, С. Гайдукевича, С. Калякина и других. Есть сигналы о том, что формируется левоцентристский блок. Имеется в виду партия БСДП «Народная Грамада», обе профсоюзные партии, сами профсоюзы, плюс, возможно, присоединение еще кого-либо. Еще одна сила, которая давно заявила о своем намерении выставить кандидатуру на президентских выборах – Либерально-демократическая партия во главе с С. Гайдукевичем. Есть, разумеется, и другой центр, который может представить новые фигуры. Это также достаточно влиятельные структуры гражданского общества – например, Белорусский Хельсинкский комитет, Благотворительный фонд «Детям Чернобыля», Белорусская ассоциация журналистов и ряд других.
В силу этих обстоятельств, во-первых, представителям перечисленных трех центров договориться между собой весьма сложно. Во-вторых, договориться между собой должны не только они лично, но и те группы, структуры, которые их выдвинули. И это тоже не простая проблема. Поэтому сегодня вероятность того, что единый кандидат от оппозиции будет выдвинут (и эта кандидатура устроит перечисленные выше силы) – примерно пятьдесят на пятьдесят.
Из двух демократических вариантов более успешным, несомненно, является вариант единого кандидата. В случае нескольких кандидатов вероятность успеха на выборах равна нулю (высказываемый некоторыми политиками и аналитиками вариант того, что демократические силы на первом этапе могут пойти разными фронтами, а потом объединиться, по сути дела, является подвариантом единого кандидата, просто растянутого во времени). Чрезвычайно важно подчеркнуть еще раз, что единый кандидат, поддержанный объединенной оппозицией, не должен идентифицироваться с какой-то одной политической силой (партией, объединением и пр.). Он должен быть независимым в глазах публики. Этот вывод еще раз подтверждает декабрьский опрос элиты. Элита, включая представителей государственных структур, не только сама отдает явное предпочтение независимому кандидату (64.7% против 8.8% в гипотетической паре «представитель оппозиции – А. Лукашенко», 89.8% против 2.9% в паре «независимый кандидат – А. Лукашенко», 52.9% против 29.4% в паре «независимый кандидат – представитель оппозиции»), но и впервые стала выражать уверенность в таком же предпочтении электората (табл. 12).
Таблица 12. «Спираль молчания» в сознании белорусской элиты, %
Очевидно, во-первых, что «спираль молчания», которая, фигурально говоря, уже несколько лет «душит» белорусское общество (а элиту даже больше, чем электорат), стала постепенно «раскручиваться» (об этом говорилось в наших предыдущих материалах): элита уже уверена, что электорат в целом предпочтет не А. Лукашенко (полгода назад картина была иной). Во-вторых, разница между намерением самой элиты голосовать за независимого кандидата и предполагаемым выбором электората стала почти незначительной (в отличие, например, от единого кандидата от оппозиции или самого А. Лукашенко)!
Весьма показательно, что, пока лидеры оппозиции обдумывают, насколько для них приемлем вариант независимого кандидата, и как его осуществить, их главный оппонент и тут их опередил. Совсем недавно он заявил публично, что более независимого кандидата в президенты, чем он сам, в Беларуси не найти, т.е. начал кампанию по привлечению того электората, который в нынешних условиях предпочитает независимого кандидата. Большинство политиков и аналитиков отнеслись к этому заявлению, мягко говоря, с иронией. Основания для этого, конечно, есть. Ведь избиратели, предпочитающие независимого кандидата, имеют в виду независимость прежде всего от власти (свыше 90% опрошенных лидеров и экспертов убеждены, что «будущий президент Беларуси должен быть сторонником радикального изменения нынешнего курса», еще в сентябре об этом же заявила половина участников нашего национального опроса). Поэтому А. Лукашенко может всерьез рассчитывать на «образ независимого» лишь в случае, если сам выступит инициатором кардинального изменения собственного курса, что маловероятно. Однако этот эпизод, возможно, говорит и о том, что, в отличие от своих оппонентов, А. Лукашенко относится к нашим данным и анализу с большим вниманием.
Теперь перейдем к сценарию А. Лукашенко. Силовой вариант предполагает жесткое, брутальное поведение власти, элементами которого будут полное игнорирование каких-либо других сил и настроений как в обществе, так и на Западе или на Востоке. Это полная зачистка политического пространства накануне президентских выборов. При подобном варианте возможны исчезновения политиков, массовые «посадки», самая жесткая реакция на уличные акции оппозиции и т.д. Смысл этого варианта – попросту исключить все возможные шансы того, чтобы кто-то где-то прорвался к электорату. Игровой вариант – это когда А. Лукашенко, с чьей-то подачи или додумавшись, решит затеять некую игру. То есть где-то пойти навстречу, где-то объявить одно, а сделать другое, где-то расколоть оппонентов, кого-то взять к себе в будущую команду и т.п.
Что значит «взять в команду»? Сейчас многие аналитики говорят о командном подходе. Этот принцип работает во всем мире. Командный подход состоит в том, чтобы объединить несколько групп и политически противопоставить другой части общества, другой идеологии. Например, там, где есть по Конституции вице-президент, такие группы договариваются, что Иванов идет на президента, Петров – на вице-президента, Сидоров – на премьера, Соловьев – на секретаря Совета безопасности, а Власов – на вице-премьера, ответственного за экономические реформы. И публике на президентских выборах предъявляется не один человек – Иванов и его программа, а команда. Иванов, конечно, во главе, но не один, а сразу с командой. Этот подход позволяет «убить сразу нескольких зайцев». Взять, например, сегодняшнюю ситуацию в нашей оппозиции. Кто-то готов за С. Домаша голосовать, а кто-то – за М. Чигиря. Как показывают наши исследования, если будет выдвинут С. Домаш, то большинство тех, кто хотел голосовать за М. Чигиря, просто уедут на дачи и не примут участия в голосовании. А если выдвинуть С. Домаша в президенты, а М. Чигиря вместе с ним – в премьеры, то за их тандем проголосуют и те, и другие. Но так же может поступить в игровом варианте и А. Лукашенко, заявив: «Я иду на выборы, обещая вам, дорогие сограждане, что премьером будет такой-то человек». И назовет фигуру, которая устроит очень многих, в том числе и в демократическом лагере.
Вероятность того, что будет избран силовой вариант сценария А. Лукашенко, составляет примерно 80%, игровой – 20%. Это значит, что вероятность какого-то компромисса все-таки есть.
«Сценарии N» предполагает, во-первых, номенклатурный вариант. Имеется в виду, что белорусская номенклатура (из исполнительной власти и других структур), заручившись поддержкой российской номенклатуры и просчитав разные варианты, решит разыграть свой сценарий и на каком-то этапе выставит своего кандидата. Причем в этом варианте есть подварианты. Первый – когда возникнет реальный кандидат от номенклатуры, который будет противостоять А. Лукашенко, другой – когда сам А. Лукашенко по каким-то причинам устранится и просто не будет участвовать в выборах (например, ему предъявят ультиматум).
Второй вариант «сценария N» – новое «восстание масс», как это было в 1994 г. Та часть электората, пока еще доминирующая в белорусском обществе, выдвиженцем которой и является А. Лукашенко, найдет в себе силы для выражения своей воли (многие из этих людей сегодня чувствуют себя обманутыми), и тем или иным образом «выбросит на поверхность» такого же лидера. Путем массовых забастовок или другим. Главное, что «выбросит» нового харизматического лидера – нового Робин Гуда из низов, нового защитника народа. И он будет противостоять власти. Если «сценарий N» взять за сто процентов, то примерно 85% из них можно отдать номенклатурному варианту и 15% – варианту нового Робин Гуда.
Теперь вернемся к факторам и распределим поддержку этих факторов по вышеназванным сценариям, заполнив тем самым клетки табл. 11.
Один из факторов – интересы и влияние Запада. Здесь можно сразу исключить из числа поддерживаемых силовой вариант, а также варианты нового Робин Гуда и нескольких демократических кандидатов. Такие ситуации Запад, скорее всего, не хотел бы видеть. Остаются три клетки в таблице, которые для него приемлемы. Вариант единого кандидата демократических сил может получить 70% всей поддержки Запада, игровой вариант сценария Лукашенко – 10% и, наконец, номенклатурный вариант смены президента на нового – 20%. Видно, что доминанта здесь – вариант «единый кандидат от демократических сил».
Оценить фактор интересов и влияния России сложнее, так как мы располагаем гораздо меньшей информацией и опытом. Если принять весь этот фактор за 100%, то он распределится, на наш взгляд, следующим образом: 50% поддержки придется на «сценарий N» (номенклатурный вариант), 20% – на демократический сценарий (единый кандидат), на сценарий А. Лукашенко – 30% (игровой вариант).
Наконец, каковы же вероятные предпочтения белорусского общества? Начнем с предпочтений номенклатуры. Разумеется, самый большой процент поддержки – не менее половины – придется на «сценарий N», поскольку он включает их собственный, номенклатурный вариант смены власти (вариант нового Робин Гуда неприемлем для номенклатуры). На демократический сценарий – не более 20% (вариант «единый кандидат»). На сценарий А. Лукашенко – до 30% (с очевидным предпочтением игрового варианта).
Теперь впору перейти к самому главному – предпочтениям электората. Здесь, как ни парадоксально, сложнее всего дать прогноз, несмотря на то, что у НИСЭПИ масса данных.
Для начала напомним сегодняшний электоральный расклад. По отношению к А. Лукашенко и его политике все белорусское общество сегодня можно разделить на три части: «за» – 15–20%, «против» – 30–35%, и колеблющееся большинство – около 50%. По отношению к оппозиции расклад иной: «за оппозицию» – 10–15%, «против» – 40-45%, остальные – колеблющиеся. По отношению к России колеблющаяся часть небольшая – всего 20-25%. Активные и убежденные сторонники российского фактора составляют 50-60%. Наконец, отрицательно относятся к России, боятся инкорпорации 20-25%. По отношению к Западу колеблющихся, как и в случае с Россией, также немного – 20-25%. Положительно относятся к Западу 25-30%. Основная же часть общества сегодня настроена в целом антизападно – 50%.
Из данной раскладки, в принципе, можно сделать вывод, какие факторы окажут наибольшее влияние на мнение рядовых граждан. Активных сторонников А. Лукашенко немного. Сторонников оппозиции также. Значит, ни А. Лукашенко, ни оппозиция не смогут самостоятельно убедить белорусское общество в своей правоте. Зато очевидна пророссийская направленность. Следовательно, симпатии электората, скорее всего, качнутся туда, куда будут направлены симпатии России. А интересы России, как уже говорилось, фокусируются прежде всего на номенклатурном варианте, затем на игровом, и, в меньшей мере, на демократическом варианте единого кандидата.
Исходя из сложившейся картины, можно распределить и искомые проценты вероятного предпочтения избирателей. В целом демократический сценарий может получить примерно 40% поддержки электората, сценарий А. Лукашенко – 40%, сценарий N – 20%.
Теперь отметим те клетки таблицы, в которые попали доминанты (т.е. наибольшие проценты вероятной поддержки) электората, номенклатуры, России и Запада, посмотрим, в каком сценарии их оказалось больше всего. Это и будет логическим ответом на вопрос о победителе президентских выборов.
Весьма реальные шансы на успех оказываются у номенклатурного варианта смены президента. Его, в принципе, со скрипом, но готов принять Запад. Его поддержит, естественно, сама белорусская номенклатура и российский истэблишмент, а вслед за ними могут поддержать и избиратели.
Конечно, на самом деле разных факторов и возможных комбинаций гораздо больше. Например, в случае, если демократический сценарий будет развиваться по варианту единого кандидата, его поддержка со стороны электората возрастет. Если все-таки демократических кандидатов будет несколько, то, наоборот, поддержка снизится. Но пока не известно, какой вариант в итоге получится, потому приходится усреднять. Если сценарий А. Лукашенко будет развиваться по игровому, а не силовому варианту, то его поддержка со стороны всех участников этого процесса тоже увеличится.
Возможные репрессии вряд ли, как думают некоторые, смогут предотвратить номенклатурный вариант: ведь репрессиям подвергнется и сама номенклатура. Стало быть, ее интересы будут затронуты еще больше, чем сегодня, и ее готовность к самостоятельной игре только усилится. Плюс, если репрессии будут тотальными, то Запад автоматически усилит свою поддержку не только репрессируемым демократическим силам, но и той же номенклатуре. Вспомним судьбу М. Чигиря, как реагировал Запад и демократы на его арест и содержание в тюрьме? Собственно, кто был для них М. Чигирь до того, как он согласился принять участие в выборах 16 мая 1999 г.? Высокопоставленным номенклатурщиком, к тому же принимавшим непосредственное участие в приходе А. Лукашенко к власти. Но его поддержали. То же самое может произойти и в случае силового варианта на президентских выборах 2001 г. В итоге «сценарий N», имеющий доминанты факторов номенклатуры и России, может получить поддержку и электората, и Запада. Вдобавок репрессии, если они начнутся, усилят позиции тех в России, кому А. Лукашенко и его режим уже сейчас, как бельмо на глазу. Поэтому репрессии усилят недовольство России, и в этом случае номенклатурный вариант будет, скорее всего, активизирован, а не подавлен.
Главный вопрос: как все-таки в итоге распределить все эти многочисленные проценты, какой из предложенных сценариев имеет наилучшие шансы?
Для точного прогноза ситуация слишком текуча, во всяком случае, с точки зрения социологии. На сегодняшний день можно лишь предположить, что вероятность успеха «демократического сценария» составляет примерно 20%, «сценария Лукашенко» – 50%, «сценария N» – 30%. Из этого следует очень важный вывод: если первый и третий сценарии объединятся (т.е. заинтересованные стороны договорятся о совместных действиях), то шансы получить другого президента уравняются с шансами А. Лукашенко остаться на второй срок.
Таким образом, подводя итог сказанному, для достижения успеха всем кандидатам на пост президента Республики Беларусь и поддерживающим их силам можно рекомендовать, во-первых, при разработке стратегии и тактики, предвыборных платформ и публичных выступлений исходить не из собственных (личных, партийных и пр.) представлений о действительности (в том числе представлений о том, какие перемены нужны, и как их осуществлять), а из реальной действительности, в первую очередь, из того, что ожидает и на что готов электорат. Анализ показывает, например, что уровень недовольства нынешним курсом и его главным вдохновителем весьма высок и продолжает расти, но он еще далек от того, чтобы возлагать надежды на массовые выступления с требованиями перемен.
Во-вторых, следует исходить из того, что самыми важными и актуальными проблемами для белорусского электората сегодня являются не культурное возрождение, не легитимность нынешней власти, не последствия Чернобыльской катастрофы и даже не независимость Беларуси, а социально-экономический кризис, обнищание населения, а также отсутствие порядка, нарушения законности, рост преступности (включая коррупцию). Поэтому одним из основных лозунгов предвыборной кампании должен быть: «Достойную жизнь для каждого и порядок для всех!».
В-третьих, исходить из того, что для электората сегодня социально-демографический статус будущего президента (пол, возраст, место жительства или работы) не имеет существенного значения (можно только отметить, что белорусы еще явно не готовы к президенту-женщине). Хотя и установлено, что сторонников президента-демократа уже значительно больше, чем сторонников президента-автократа, большинство еще не имеет ясных об этом представлений. Очевидными приоритетами в ожиданиях электората являются социально-экономические, а не политические. Анализ внешнеполитических приоритетов говорит о том, что кандидат в президенты в своей предвыборной программе и публичных выступлениях не должен делать упор на западную ориентацию: лучший лозунг в этом случае – «В Европу вместе с Россией!». Российский истэблишмент, по разным причинам также недовольный нынешним белорусским лидером и его курсом, должен получить конкретные и ясные заверения от кандидата в президенты, что новый курс будет осуществляться именно в этом направлении.
В-пятых, в условиях начавшейся президентской гонки А. Лукашенко стал гораздо более зависимым от своей вертикали (которая только и может обеспечить ему «административный ресурс» на выборах), чем это было два-три года назад. Начнет «сдавать» ее – она может «сдать» его. Элита – представляющая как негосударственные, так и государственные структуры – не желает видеть А. Лукашенко президентом еще один срок. Наступил довольно редкий момент в современной белорусской истории: президент оказался в большей зависимости от своей вертикали, чем она от него. Это обстоятельство создает исключительно благоприятные условия для поиска компромисса между оппозицией и частью белорусской номенклатуры, недовольной своим положением. Такой компромисс возможен только в том случае, если белорусская номенклатура получит от кандидата в президенты заверения в том, что новый курс будет опираться на профессиональную бюрократию (не замешанную прямо в уголовных преступлениях).
В-шестых, рейтинг всех без исключения потенциальных кандидатов в президенты пока что крайне низок (хотя в последнее время и наблюдаются некоторые позитивные сдвиги). Отсюда следует, что успех возможен только в том случае, если в предвыборной борьбе будет использован командный подход. Электорату должна быть представлена команда, объединяющая основных претендентов на власть, и предлагающая единую платформу, на основе которой будет осуществляться новый курс. Для этого необходима широкая гражданская коалиция, объединяющая сторонников перемен, а также договоренность основных претендентов и поддерживающих их сил, которая должна строго соблюдаться всеми участниками.
В-седьмых, отношение белорусского общества к нынешней оппозиции в целом отрицательное. И элита, и весь электорат отдают явное предпочтение независимому кандидату, не представляющему какую-либо политическую силу. Отсюда следует, что кандидат в президенты и члены его команды не должны идентифицироваться электоратом с какими-либо конкретными политическим структурами. В предвыборной борьбе кандидат может использовать поддержку любых структур, выступающих за перемены, но он (и его команда) не должен выдвигаться какими-либо структурами – ни КРДС, ни Конгрессом демократических сил, ни какой-либо политической партией.
В-восьмых, оппонентам нынешнего режима следует активнее и эффективнее использовать результаты независимых исследований (в том числе и социологических опросов), доверять им, прислушиваться к предлагаемым выводам и рекомендациям, а не воспринимать ученых как соперников в борьбе за власть и ресурсы. Как показал югославский опыт, активное взаимодействие с независимыми исследователями и аналитиками стало одним из важнейших факторов успеха демократических сил на президентских выборах. В Беларуси пока что именно власти, а не демократические силы, эффективно используют результаты социальных исследований для обоснования и продолжения нынешнего курса.