Призрак бродит по Беларуси – призрак перемен. Об этом все чаще пишут независимые журналисты, политологи и политики, представляющие «пятую колонну». Ограничимся одной цитатой: «Сегодня общество предъявляет спрос на новых лидеров и программу перемен» (А. Егоров, политолог). Июньский опрос, казалось бы, наличие призрака подтверждает (рис. 1). За последний год с лишним доля сторонников перемен увеличилась на 16.2 пункта, достигнув исторического максимума в 77.3%, в то время как доля сторонников сохранения стабильности сократилась вдвое, опустившись до исторического минимума в 15.1%.
Спрос на перемены есть, дело, следовательно, за предложением. Реализация предложения на практике по сложившейся в стране традиции видится в поиске лидера, способного возглавить движение сторонников перемен. В том, что последние готовы выстраиваться в колонны, сомнений не возникает.
Зафиксированный на рис. 1 факт массового спроса на перемены, однако, ничего не говорит о характере желаемых перемен. За перемены в июне высказалось 96.2% противников власти и 71.2% ее сторонников, доля же самих противников власти за второй квартал, напротив, не увеличилась, а уменьшилась до рекордного за последний год значения (рис. 2).
Продолжающийся в стране рост цен, естественно, порождает недовольство. Но это диффузное недовольство. Оно, по мнению социолога Л. Гудкова, «в отличие от протеста, не требует ни организованности, ни сплоченности, ни осмысленности действий». Классический пример диффузного недовольства описан А. Чеховым в рассказе «Володя большой и Володя маленький»: «Отчего это вам так вдруг науки захотелось? А, может, хотите конституции? Или, может, севрюжины с хреном?»
Типичный белорусский сторонник перемен о севрюжине, да еще и с хреном, безусловно, не мечтает, но и проблема Конституции находится на периферии его интересов. Диффузное недовольство ведет не к протесту, а к социальному разложению (реградации), выражающемуся, в частности, в росте потребления алкоголя, бытовой коррупции, агрессии и мелких правонарушениях.
Проблема перемен, это, прежде всего, проблема субъекта перемен. Тут будет уместно напомнить строчку из Интернационала: «Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни царь и не герой. Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой». Но вот последнего как раз и не наблюдается. Косвенное подтверждение данного вывода иллюстрируют данные рис. 3. Доля желающих круто изменить свою собственную жизнь, сменив страну проживания, с марта 2011 г. сократилась на 4 пункта (речь, разумеется, идет о декларативной готовности переехать на ПМЖ). Следует обратить внимание на рост популярности российского направления при снижении западного (Германия, США). Не исключено, что такая геополитическая ориентация связана с постоянно присутствующей в СМИ информации о мировом кризисе.
Снижение притягательности эмиграции в качестве кардинального способа решения своих жизненных проблем не сопровождалось, что важно подчеркнуть, осознанием появления новых возможностей для реализации экономической активности граждан в Беларуси (рис. 4). Эйфория 2006 г. осталась в прошлом. Ни многочисленные призывы покончить с социальным иждивенчеством, ни принятие Директивы № 4 так и не смогли мобилизовать личностные ресурсы населения. Результат получился обратным: с марта 2011 г. с 53.8% до 46% сократилась доля утвердительно отвечающих на вопрос «Вы бы пожелали своим детям заняться частным бизнесом, связать свою жизнь с предпринимательством?»
Данные, получаемые в ходе социологических опросов, не следует понимать буквально. Они являются лишь материалом для анализа и не более того. Сам факт роста числа сторонников перемен, безусловно, важен. Он свидетельствует о генерации недовольства в обществе, но ничего не говорит нам о природе недовольства. Попытки же простых решений (есть критическая масса недовольных, дело, стало быть, за выдвижением единого лидера, способного возглавить протест) контрпродуктивны. Простота, как известно, – хуже воровства.