Пока А. Лукашенко продолжает верить в правильность курса, выбранного 18 лет назад, большинство белорусов продолжают считать его основным виновником за нынешний кризис в Беларуси (Рис. 1). Следует, однако, отметить, что в 2011 г. его вина относительно правительства существенно сократилась.
Понятно, что сторонники и противники власти (а власть для типичного представителя белорусского «большинства» – это А. Лукашенко) в неодинаковой степени оценивают ответственность главы государства и правительства за кризис. У противников власти в бесспорных лидерах глава государства – 76.5% vs. 57.2%, у сторонников власти с незначительным преимуществом «лидирует» правительство – 31.3% vs.27.5%.
Сближение оценок уровня ответственности правительства и главы государства относительно пика кризиса (сентябрь 2011 г.) произошло за счет снижения ответственности последнего. Уровень же ответственности правительства при этом практически не изменился. Существенно не изменилась и ответственность остальных субъектов политики, перечисленных на Рис. 1. Пользуясь терминологией биржевых брокеров, можно говорить о высокой волатильности персональной ответственности А. Лукашенко за состояние экономики страны. Удивляться этому не приходится: тот, кто сосредоточил в своих руках всю полноту власти, вынужден принять на себя и основную ответственность.
Главный виновный за кризис по совместительству играет и роль главного субъекта, на которого белорусы возлагают свои надежды по выходу из кризиса (Рис. 2). Следует обратить внимание, что доля тех, кто все еще верит в управленческие таланты А. Лукашенко, находится в границах его рейтингов (доверия и электорального).
Что касается правительства, то в качестве источника надежды оно заметно уступает предпринимателям, существенно прибавившим с марта. Практически вровень с правительством оказались и директора предприятий. Не исключено, что как предприниматели, так и директора предприятий смогли увеличить свою репутацию в качестве антикризисных менеджеров за счет модернизационной риторики А. Лукашенко. Не зря же он рассматривает техническую модернизацию предприятий в качестве главного условия выхода экономики из кризиса.
Ответы на вопрос Рис. 3 разделили белорусов на три примерно равные группы: тех, кто не признает за белорусской экономической моделью никаких успехов, тех, кто связывает их с российской экономической помощью, и сторонников официальной версии. Следовательно, «картинка», которую 18 лет выстраивала государственная пропаганда, не выдержала испытания реальностью. Против двузначной, а в 2011 г. и трехзначной инфляции любая пропаганда оказывается бессильной. В декабре даже среди сторонников власти успехи белорусской экономики был способен разглядеть только каждый четвертый.
Неоднозначность восприятия успехов белорусской экономической модели повторяется и в неоднозначности оценки последствий возможного ухода ее главного архитектора (Рис. 4). Доли респондентов, придерживающихся крайних оценок («жизнь улучшится» – «жизнь ухудшится») отличаются незначительно. Но самым популярным оказался вариант ответа – «жизнь останется такой же». Таким образом, состояние безысходности, годами прорывающиеся в массовом вздохе «если не он, то кто же», постепенно начинает размываться.
И в заключение отметим, что ответы на вопрос Рис. 4 в марте и декабре 2012 г. практически совпали. И это несмотря на то, что уровень доходов населения за девять месяцев существенно вырос. Следовательно, политика «покупки лояльности» населения начинает серьезно пробуксовывать.