«

»

НИСЭПИ ПРОТИВ МИНЮСТА

Недавно в Верховном Суде Республики Беларусь рассматривалась жалоба РОО «НИСЭПИ» на действия Министерства юстиции. Поскольку процесс был открытым и на нем, помимо истца и ответчика, присутствовали дипломаты и журналисты, «дело НИСЭПИ» получило резонанс в Беларуси и за рубежом. О причинах, породивших это «дело», его обстоятельствах и последствиях корреспондент «Народной воли» беседует с директором РОО «НИСЭПИ» профессором О. Манаевым.

НВ: В последнее время РОО «НИСЭПИ» часто упоминают в прессе не только в связи его научно-исследовательской деятельностью, но и «наездами» со стороны властей. Что сегодня происходит вокруг института?

ОМ: В течение последних месяцев наш институт подвергается массированному давлению со стороны органов государственной власти. Сначала – поток писем (13 писем за пять месяцев!) из Министерства юстиции с различными претензиями, часть которых имеет формальный, а часть просто абсурдный характер. В октябре меня пригласил на беседу министр юстиции, показавший заключение министерства для Верховного Суда о ликвидации института за «многочисленные нарушения». В ноябре – вызов в Республиканскую прокуратуру, где от меня уже потребовали объяснений по поводу опросов общественного мнения, проведенных во время октябрьских выборов и референдума Балтийским отделением Института Гэллапа. В декабре в квартире, которую снимает заместитель директора института Александр Соснов, и где мы встречаемся для научных дискуссий, поздно вечером сотрудники центрального аппарата КГБ провели обыск. Спустя несколько дней в эту же квартиру пришла милиция, якобы по жалобе соседей. Мы уже стали между собой шутить, что осталось дождаться участия армии, – и будет «полный комплект» силовых структур, проявляющих столь необычный интерес к институту, в котором работает меньше десятка человек.

 

НВ: Но это действительно выглядит странно – ведь ваш институт занимается научными исследованиями, публикует бюллетени, книги, проводит конференции, семинары, и не участвует в политике?

ОМ: Думаю, причина проста – мы постоянно изучаем, что думают белорусы о своей жизни, и знакомим их с их собственным мнением. А их мнение в последнее время все больше отличается от официального. Самый яркий пример – итоги недавнего референдума. Напомню, что по официальным данным за изменение конституции проголосовали 80% избирателей, а по данным независимых исследовательских центров – менее половины. Вместо того чтобы прислушиваться к мнению своих граждан, знать их интересы и решать их проблемы, белорусские власти пытаются заставить замолчать тех, кто это мнение изучает и озвучивает. Почему? Да потому что не информированным и немым обществом легче управлять. Однако недавние события в соседней Украине показали, что ни в одной стране общество не будет молчать и ждать перемен бесконечно.

 

НВ: Но подобные письма от Минюста получают десятки общественных объединений, а вы решили с ним судиться. Почему?

ОМ: Прежде всего, потому, что мы уверены в своей правоте. Напомню обстоятельства этого дела. В конце ноября Министерство юстиции вынесло дирекции объединения письменное предупреждение за то, что институт «создал регистрирующему органу препятствия для осуществления деятельности, предусмотренной ст. 25 Закона Республики Беларусь «Об общественных объединениях», выразившееся в непредставлении по требованию Министерства копии заполненной анкеты социологического опроса, проведенного в июне 2004 г.»

Мы посчитали это предупреждение незаконным и необоснованным по нескольким основаниям. Во-первых, в соответствии с ч. 3 упомянутой статьи, «должностные лица органов, зарегистрировавших общественные объединения, в пределах своих обязанностей имеют право … знакомиться с их документами…». Анкета социологического опроса (точнее говоря, бланк интервью), копию которой затребовал Минюст, не является документом РОО «НИСЭПИ», о чем свидетельствует договор с ее автором. В нем прямо указано, что автор анкеты, которым является физическое лицо, передает институту право ее использовать для социологического опроса в июне 2004 г., и что передача анкеты в любом виде третьим лицам или иное использование, не предусмотренное этим договором, неправомерно. Поэтому требование Министерства предоставить собственность иного субъекта, не только не основано на законе, но, более того, нарушает п. 1 ст. 15 Закона Республики Беларусь «Об авторском праве и смежных правах». Во-вторых, заполненные бланки интервью для сохранения анонимности опроса (иногда интервьюеры все же записывают имена и адреса респондентов), в соответствии с установленными в институте правилами, уничтожаются после ввода информации в компьютер, т. е. задолго до поступления требования Минюста. В-третьих, компьютерный вариант вопросника не является документом, поскольку не имеет ни подписи, ни выходных данных. Следовательно, Министерство юстиции требовало выполнить действие, невозможное в силу объективных причин. Все эти причины были изложены в письме министру юстиции, однако наши аргументы, к сожалению, не были приняты во внимание.

На этом основании, а также в соответствии со ст. 358 Гражданского процессуального кодекса Республики Беларусь, ст. 28 Закона Республики Беларусь «Об общественных объединениях» мы подали жалобу в Верховный Суд с просьбой признать незаконным и отменить вынесенное нам письменное предупреждение Министерства юстиции, а расходы по государственной пошлине возложить на ответчика.

 

НВ: Неужели вы, в самом деле, надеялись на успех?

ОМ: Конечно, мы понимали, что наши шансы на успех в Верховном Суде ничтожны, принимая во внимание характер нынешней власти в Беларуси. Но мы понимаем также, что пределы власти возникают только тогда, когда она сталкивается с сопротивлением граждан, на которых оказывает давление. В течение последнего года в стране были закрыты десятки неправительственных объединений, в том числе и независимые исследовательские центры – Центр конституционализма и сравнительно-правовых исследований, Международный институт политических исследований. Некоторые организации идут на вынужденную самоликвидацию, как, например, аналитический центр «Социальные технологии». Чаще всего, это делается тихо, не привлекая внимания широкой публики. В итоге у многих активных, самостоятельных людей опускаются руки, они думают, что отстоять свои права в нашей стране невозможно. Мы убеждены, что публичное легальное сопротивление давлению властей каждого из нас, даже если шансов на успех почти нет, – имеет огромное значение для развития демократии и построения правового государства в Беларуси. Если не сегодня, то завтра. Примеры такого сопротивления на высшем уровне существующей в стране судебной системы очень немногочисленны – в прошлом году похожая история случилась с Белорусским Хельсинским комитетом. Нужно создавать прецеденты, причем делать их максимально публичными. И потому РОО «НИСЭПИ» решило выступить в Верховном Суде против Минюста, показать всем, что не мы, а они нарушают закон.

 

НВ: Как проходил суд, столкнулись ли вы с чем-нибудь неожиданным?

ОМ: Судебное заседание продолжалось с утра до вечера, решение объявили только на следующий день. И судья В. Кулик, и прокурор И. Кандрусик, и секретарь суда А. Григорова – симпатичные молодые женщины, так что мы не скучали. Минюст представлял печально известный в структурах гражданского общества А. Харитон со своими сотрудниками, НИСЭПИ представлял А. Соснов, а общественность – известный правозащитник, исполнительный директор БХК О. Гулак. Помимо представителей сторон в зале присутствовали дипломаты из офиса ОБСЕ, посольств США и стран ЕС, а также журналисты. Представители НИСЭПИ и общественности в своих выступлениях аргументировано доказывали, что «вынесенное предупреждение противоречит требованиям законодательства», однако прокурор предложила нашу жалобу «оставить без удовлетворения», и суд с этим согласился. Решение, как подчеркнула судья, «вступает в законную силу немедленно после его провозглашения, кассационному обжалованию и опротестованию не подлежит». С точки зрения решения суда никаких неожиданностей не было, но вот его обоснование оказалось чрезвычайно интересным.

Нам разъяснили, что, во-первых, органы, регистрирующие общественные объединения (в данном случае Минюст), имеют законное право требовать и получать от этих объединений любые документы, материалы и информацию по вопросам их уставной деятельности. Причем характер этих материалов и сроки их хранения не оговариваются. Фактически это значит, что, например, наш институт должен хранить и в любой момент предоставлять Минюсту любой из заполненных бланков всех когда-либо проведенных опросов, несмотря на гарантии их анонимности, а это около 100.000 единиц за тринадцать лет работы, не говоря уже о тоннах бумаг собираемых нами документов, наших собственных аналитических материалов, их черновиков и пр.! Во-вторых, регистрирующие органы по определению не являются «третьей стороной», а это значит, что авторское право не может быть препятствием для предоставления любых материалов, подготовленных на основе юридических договоров с их авторами. В-третьих, даже если речь идет о маркетинговых исследованиях, как правило, основывающихся на принципе коммерческой тайны, любые их материалы также должны предоставляться регистрирующим органам. Правда, обратив внимание на наш остолбеневший вид, нам пояснили, что «Минюст в таком случае не должен будет передавать эти материалы какой-либо другой стороне».

Шокированные еще больше подобным выводами дипломаты сказали нам, что теперь у нас есть все основания обращаться в международный суд.

 

НВ: Что ж, эти выводы действительно необычны, но какие реальные последствия они могут иметь для вашего института и для общества в целом?

ОМ: Уверяю Вас, что последствия будут для всех нас вполне реальные. Что касается НИСЭПИ, то это решение открывает Минюсту путь к тому, чтобы закрыть институт, как говорится, «без шума и пыли». От нас опять потребуют какой-нибудь очередной документ «по вопросам уставной деятельности» (в последнем письме требуется представить заполненную анкету уже ноябрьского опроса), который по объективным причинам мы представить не сможем, вынесут очередное письменное предупреждение, а потом в тот же Верховный Суд передадут заключение о нашем закрытии «за многочисленные нарушения действующего законодательства».

Последствия для общества могут быть чрезвычайно серьезными. Подчинение принципов авторского права и коммерческой тайны принципу государственного контроля может привести к потере миллионов долларов инвестиций в белорусскую экономику. Какой же инвестор, свой или зарубежный, захочет вкладывать сюда деньги, если результаты заказанного им маркетингового исследования могут стать известными его конкурентам? По сути дела, это судебное решение поднимает уровень контроля власти над обществом на новый, гораздо более высокий уровень. Теперь любое общественное объединение обязано предоставлять регистрирующим органам любую информацию о своей деятельности вне зависимости от ее характера и сроков давности. Напомню, что по данным того же Минюста, в Беларуси зарегистрировано свыше 2.5 тысяч общественных объединений республиканского и 1.5 тысяч регионального уровня. Это значит, что в их деятельность прямо или косвенно вовлечено около 150 тысяч граждан (потому что для регистрации республиканского объединения необходимо собрать подписи не менее 50, а регионального – не менее 10 граждан), а с учетом членов их семей – почти полмиллиона! Эти структуры объединяют людей с самыми разными интересами – социальными и культурными, религиозными и творческими, профессиональными и любительскими, защиты прав человека, окружающей среды и т. п. Поскольку гражданское общество в любой стране есть форма самоорганизации народа, этим решением власть продемонстрировала свой не только антидемократический, антирыночный, антиправовой, но и антинародный характер.

 

НВ: Если вы ожидаете, что вас скоро закроют через тот же Верховный Суд, как собираетесь работать дальше?

ОМ: Мы готовим варианты деятельности и в случае потери статуса республиканского общественного объединения. Сейчас могу только сказать, что, пока мы здесь живем и находимся на свободе, будем и дальше следовать своей миссии – посредством социальных исследований содействовать развитию в Беларуси демократии, рыночной экономики и гражданского общества.