III. Просуществует ли Республика Беларусь до 2011 года?
«СН»: После окончания переговоров по нефти, не таких успешных для нас, как по газу, после широко транслировавшегося заявления Владимира Путина об огромной финансовой поддержке Беларуси, после нервной реакции самого нашего лидера на позицию Москвы, Вы по-прежнему считаете, что Александр Лукашенко выиграл энергетическую войну с Россией?
О.М.: Более того, я в ней еще более укрепился. Александр Лукашенко по результатам нефтегазового конфликта с Россией набрал очки не только у себя, на Родине, но и в России. Я отслеживал проводившиеся в России дискуссии по нефтегазовому конфликту с Беларусью, данные об общественном мнении россиян. Многие из них задаются вопросом: зачем российское руководство душит родных белорусов? Вы заметили, какой именно акцент сделал Владимир Путин в последнем заявлении после разрешения основных противоречий в конфликте с Беларусью: мол, мы не собираемся лишать поддержки братский белорусский народ, смотрите, на какие жертвы идет Россия в связи с этим и т.д. Он явно хотел редуцировать, принизить образ белорусского президента, лишить его слишком большой привлекательности в глазах именно РОССИЙСКОГО ЭЛЕКТОРАТА. Кроме того, Лукашенко умудрился получить некоторые дивиденды и на западном фронте. В Беларусь приехал с официальным визитом председатель Парламентской Ассамблеи Совета Европы Ван дер Линден — впервые после того, как десятилетие назад наша страна была лишена статуса специально приглашенной в эту важнейшую политическую организацию Европы.
«СН»: То есть, благодарность белорусского президента в адрес США и Европы за то, что они «повели себя достойно во время разрешения противоречий с Россией», — это новый поворот во внешней политике?
О.М.: Думаю, в принципе Запад понимает, что это — лишь очередной популистский трюк нашего лидера. Но Лукашенко важно выиграть в оперативном плане — не через полгода или год, а именно теперь, когда еще не утихли «страсти по нефти и газу». Надо признать, он остро чувствует политическую конъюнктуру. Хотя, для того, чтобы выйти на действительно эффективное сотрудничество с Западом, ему нужно признать свои прежние ошибки (как это недавно сделал испанский премьер Сапатера, представляя в парламенте новую стратегию борьбы с терроризмом) — провести рыночные реформы, предоставить свободу слова и собраний, освободить политических заключенных и т.д. Но признаков того, что все это будет действительно осуществляться, я не вижу.
«СН»: Значит, наши западные дивиденды в этой ситуации выглядят весьма условными?
О.М.: Вряд ли. Ведь это движение, точнее, имитация движения навстречу Западу, делается с одной целью — оказать давление на российское руководство, которое стала думать, что Александру Григорьевичу уже некуда деваться, кроме как ждать от него милости. Тем самым Лукашенко показал, что у него есть поле для маневра.
«СН»: Более того, судя по реакции моих знакомых и родственников, вчера преданно любивших Россию и россиян, а сегодня ругающих их, на чем свет стоит, антироссийские настроения в белорусском обществе усилились и, наверное, будут усиливаться и дальше…
О.М.: По данным многолетних опросов общественного мнения можно сделать вывод, что в Беларуси не столько растут антироссийские, сколько уменьшаются пророссийские настроения. Этот процесс стал фиксироваться с 2002 г., после первого публичного конфликта Лукашенко с Путиным, но особенно активизировался после первого газового кризиса в феврале 2004 г. В цифрах это выглядит приблизительно так: число белорусов, считающих оптимальным вариантов отношений Беларуси и России союз двух государств, остается на одном уровне (примерно половина опрошенных). Но если несколько лет назад за их объединение в одно государство высказывалась четверть опрошенных, то к концу 2006 г. — менее 15%. И наоборот, число респондентов, предпочитающих отношения между Беларусью и Россией такие же, «как с другими странами», выросло с 19% до почти 29%. Причем эта динамика наметилась еще до недавнего нефтегазового конфликта с Кремлем.
«СН»: Действительно ли у нас растет национальное самосознание, и Беларусь становится полноценным независимым государством?
О.М.: Беларусь проходит тот же путь самоидентификации, что и другие постсоветские государства. Белорусы начинают привыкать к тому, что живут в независимом государстве. Выросло уже целое поколение, которое об СССР знает только понаслышке. Но не стоит обольщаться. В 1969 г. советский диссидент Андрей Амальрик опубликовал знаменитое эссе «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», которое наделало много шума и у нас, и на Западе. Амальрик предсказал тогда — когда ни советское руководство, ни западные аналитики даже вопрос такой не ставили! — что советская империя скоро развалится. Правда, он несколько ошибся в сроках и причинах (главной причиной называлась война с Китаем), но по существу оказался прав. Если сегодня задать такой же вопрос о будущем Республики Беларусь — ответ неочевиден. Например: будем ли мы выбирать президента Беларуси в 2011 году? Будущее нашей страны, если его рассматривать хотя бы в среднесрочной перспективе — лет на пять вперед — все еще туманно.
Нельзя исключать, что у самого Путина или его преемника после президентской кампании 2008 г. возникнет желание экономические рычаги давления/влияния на Беларусь превратить в рычаги политические. В этом желании едина и почти вся российская элита, и огромная часть электората, которые, что тут скрывать, по-прежнему мыслят в категориях империи.
А у белорусских властей ресурсы не бесконечны. И если в тактическом плане Лукашенко сейчас выиграл, то в стратегическом… В первой части наших бесед уже говорилось о том, что у него есть два основных пути — или либерализация по примеру Пиночета, или полная самоизоляция по примеру Албании 50-70-х годов прошлого века. Но и тот, и другой путь потенциально опасен ослаблением нынешнего режима. В любом случае, зависимость от России, прежде всего, экономическая, к 2011 г. усилится. И как Россия распорядится усилением своих позиций, пока не совсем ясно.
«СН»: А может, у нас настолько вырастет национальное самосознание, что мы, как украинцы по время своих последних президентских выборов, встанем как один на защиту своей государственности?
О.М.: К сожалению, несмотря на положительные тенденции роста, национальное самосознание белорусов, нельзя сравнивать с Украиной. Наша власть никогда всерьез не занималась формированием и продвижением подлинно национальных интересов белорусского народа, скорее, наоборот. И тем самым, образно говоря, пилила сук, на котором сидит не только она сама, но и все мы.
Говоря языком карточной игры, наш лидер научился эффектно блефовать, но у него практически нет козырей на руках. Даже если представить, что у нас дается зеленый свет действительной национализации — развитию белорусского языка и культуры, популяризации исторических традиций и достижений — этого недостаточно, чтобы в ближайшем будущем белорусы были готовы к полноценной защите своего суверенитета. К тому же надо учитывать, что у нас все еще сильны пророссийские настроения, российское влияние. И я не вижу, чтобы какая-то сила смогла нейтрализовать этот фактор даже в среднесрочной перспективе.
«СН»: Мы все время пытаемся предугадать действия России по отношению к Беларуси, точно не определяя, что же на самом деле наша страна представляет теперь для нашего «стратегического союзника». Например, известный российский политолог Андрей Суздальцев заявляет, что Беларусь России и даром не нужна. Главный российский коммунист Геннадий Зюганов не побоялся пойти против «генеральной линии» правящей партии, т.е. курса самого Путина на ужесточение отношений с руководством Беларуси. Что сегодня для России выгоднее: пытаться инкорпорировать нашу страну, построить отношения по образу и подобию стран Евросоюза или отпустить ее на все четыре стороны?
О.М.: Действительно, у России есть эти три базовых модели поведения по отношению к Беларуси. Но переход на обычные соседские отношения, думаю, российское руководство всерьез не рассматривает. По той простой причине, что Беларусь — транзитная страна, по территории которой с Востока на Запад и обратно проходят важнейшие потоки товаров, транспорта, людей и пр. Существуют и другие факторы, связанные с популярностью белорусского лидера у российского электората, грядущими местными, парламентскими и президентскими выборами в России. «На все четыре стороны» Беларусь не отпустят. Модель инкорпорации исключать нельзя, но она дорого обойдется России в прямом и переносном смысле. Во-первых, чтобы удерживать контроль над ситуацией, придется менять часть местных управленческих, экономических и культурных элит, перераспределять собственность и т.п. Да и никто цветы на российские танки, если допустить такое развитие событий (хотя я в него не верю), тут бросать не будут, в Беларуси все же есть силы, заявляющие о своей решимости всеми способами и средствами бороться с российской аннексией.
Во-вторых, в чисто экономическом плане сделать Беларусь субъектом Федерации — значит, на протяжении многих лет вкладывать в нее десятки миллиардов долларов. Ведь у нас разные экономические уклады: в России на частный сектор приходится до 80 процентов всей экономики, а у нас — только 20. Так что сумма российских дотаций на 2007 г. в 5.8 миллиардов долларов, озвученная недавно российским президентом, покажется цветочками по сравнению с тем, что придется затратить на присоединенную Беларусь, чтобы встроить ее в российскую экономику.
В-третьих, инкорпорация Беларуси Россией будет крайне негативно воспринята международным сообществом. Его придется нейтрализовывать не только колоссальными дипломатическими, но, возможно, и экономическими усилиями — вплоть до снижения цен на поставляемые на Запад российские энергоносители.
Модель выстраивания отношений с Беларусью по примеру стран Евросоюза — несомненно, наименее затратная и наиболее привлекательная. Однако, принимая во внимание исторический опыт России, менталитет народа и логику действий нынешней власти, шансы на эту модель невелики. Но терять надежды не стоит.
«СН»: По какому сценарию, на Ваш взгляд, может быть осуществлена модель инкорпорации Беларуси Россией?
О.М.: Россия вряд ли пойдет на инкорпорацию в чистом виде, но, конечно, будет искать способы установления контроля, обеспечивающего ее геополитические интересы.
Ту возможны два подхода. Первый — жесткий или лобовой. Такой, какой она всегда предпочитала использовать, в том числе, и после распада СССР, когда однозначно ставила на тех, кто был у власти в бывших советских республиках и демонстрировал лояльность Москве.
Второй — мягкий, который использовали, например, Римская или Британская империи. В случае Беларуси — это значит подготовка альтернативы Лукашенко и его курсу, использование современных политических и информационных технологий для формирования положительного имиджа России и очевидных преимуществ тесного союз с ней. Но такой вариант может иметь реальные шансы на успех, только если Россия даст твердые гарантии нашей независимости, и не будет препятствовать нашей многовекторной внешней политике.
Если Россия все же решится на вариант инкорпорации Беларуси, не думаю, что пошлет рязанских десантников брать штурмом резиденцию Лукашенко. Скорее всего, в одно прекрасное утро наши сограждане узнают из экстренного выпуска всех белорусских и российских телеканалов, что у Александра Григорьевича возникли серьезные проблемы со здоровьем, и — на «переходный период» — руководство страной будет осуществлять Временное правительство или какой-нибудь Высший Совет из его же ближайших соратников. Мы узнаем также, что соответствующее решение только что было принято на экстренном заседании обеих палат Совета Республики, поэтому смена власти вполне легитимна. Россия, разумеется, заявит, что в этой сложной ситуации не может оставаться безучастной к судьбе братского народа и готова срочно оказать необходимую помощь, прежде всего, финансовую. Так что ситуация большинством населения будет воспринята не как кризис, а наоборот, как его предотвращение.
«СН»: На днях Александр Лукашенко ввел в состав Совета безопасности своего сына Виктора. Значит, он тоже не исключает подобный сценарий?
О.М.: Безусловно. Уверен, что основная мотивация этого шага — не столько подготовка преемника наподобие алиевского варианта (последующая передача высшей власти от отца сыну — А.К.), сколько желание максимально предотвратить и упредить любой сценарий своего смещения. Нынешний глава Совбеза Виктор Шейман — человек преданный, но сын все-таки ближе: он будет «глазами и ушами» президента во всей сложной системе силовых структур. Хотя, полагаю, этим подобный сценарий можно только оттянуть на некоторое время, но предотвратить вряд ли возможно.
«СН»: Неужели так просто сделать пророссийскими парламент, правительство, и множество других высших чиновников, не говоря о силовых структурах?
О.М.: Несмотря на большое количество всяческих дивидендов, которые правящая бюрократия получила при нынешнем режиме, она чувствует себя неуверенной в завтрашнем дне. И тут дело не только в перспективе сменить высокий кабинет на «место у параши». Наши чиновники и близкие к власти бизнесмены НЕСАМОСТОЯТЕЛЬНЫ и НЕСВОБОДНЫ, даже имея шикарные иномарки и коттеджи, счета в швейцарских банках и виллы на Лигурийском побережье. Они не знают, что с ними и их семьями будет завтра, не говоря уже о средне- и долгосрочной перспективе.
Есть и другие важные факторы. У многих белорусских чиновников есть совершенно конкретные материальные интересы, связанные с Россией. Ведь продаваемые Западу и приносящие баснословные прибыли нефтепродукты делаются из российской нефти. Позиции финансово-промышленных групп России в Беларуси чрезвычайно сильны. Кроме того, сам способ ведения бизнеса, взгляды на мир, культурные приоритеты, образ жизни очень близки российским, а не западным.
Так что всерьез сопротивляться усилению контроля России в Беларуси по любому — жесткому или мягкому варианту — правящая бюрократия не станет.
«СН»: Но ведь у нас как никогда сильны спецслужбы, получающие хорошие зарплаты, сама система предупреждения любых «отклонений» отлажена прилично. Неужели она не сможет предотвратить, извините, заговор?
О.М.: За всеми не уследишь. Да и выбор у них небогатый. Или ждать — неизвестно когда — победы белорусской оппозиции, которая многим нынешним руководителям не сулит ничего хорошего. Или своей лояльностью «забронировать» тепленькое местечко в случае прихода кремлевских властителей вместе со своим колоссальным капиталом.
«СН»: Но можно и дальше жить на остатки «белорусского экономического чуда». Оно ж ведь не завтра кончится…
О.М.: А это во многом зависит не только от того, как себя поведет Александр Лукашенко, но и от того, захочет ли Россия после президентских выборов в 2008 г. и дальше оказывать серьезную экономическую помощь Беларуси на нынешних условиях. Вероятно, на ближайшую перспективу относительная стабильность у нас будет. Но что потом?
«СН»: Готова ли к этому «потом» наша оппозиция, которую уже похоронили некоторые аналитики?
О.М.: Лично я ее не хоронил и не собираюсь этого делать. В оппозиции идут процессы обновления, но рассматривать их вне нынешних и будущих политических реалий нельзя. Внешние факторы особенно в средне- и долгосрочной перспективе станут играть огромную роль.
Полагаю, левоцентристская оппозиция — а именно она, вероятно, будет доминировать в обозримом будущем — все же сформирует стратегию, приемлемую и для большинства белорусов, и для российского руководства. Правоцентристская оппозиция выработать ее не смогла. Шансов на то, что Кремль станет рассматривать наших левоцентристов в качестве перспективных партнеров, не много, но если он предпочтет «мягкий вариант» продвижения своих геополитических интересов, взаимодействие с ними вполне возможно.
Что касается наших национал-демократов, то какая-то их часть, возможно, пойдет на сотрудничество с нынешней белорусской властью, например, в культурной или аналитической сфере. Усилит ли это сотрудничество позиции самих национал-демократов? Вряд ли. Власти такое сотрудничество нужно для решения тактических задач, поскольку реальные идейно-политические основы национал-демократического движения она не приемлет. Поэтому, если кто-то из национал-демократов думает, что в этой «мутной воде» сможет «выловить свою рыбу», он глубоко ошибается. Скорее всего их самих «выловят».
«СН»: Каковы, на Ваш взгляд, последствия «белорусского выбора» в среднесрочной перспективе для Запада?
О.М.: Если говорить о геополитическом выборе Беларуси, то ее инкорпорацию Россией, как уже говорилось, Запад категорически не принимает. «Мягкий вариант» сближения при сохранении независимости Беларуси, думаю, его устраивает. Если же говорить о внутриполитическом выборе, Запад, разумеется, предпочитает не «албанизацию», а «пиночетизацию» Беларуси. Ведь новые технологии и инвестиции, необходимые для модернизации, в основном будут браться на Западе.
«СН»: Но какова степень влияния Запада на реализацию выгодных для него вариантов развития ситуации в Беларуси?
О.М.: До сих пор влияние Запада на ситуацию в нашей стране было невелико, хотя без его поддержки — прежде всего, моральной — многим белорусам, не согласным с курсом президента Лукашенко, было бы намного труднее. Но после того как российское руководство начало всерьез пересматривать отношения со своими белорусскими партнерами, у Запада появляются новые возможности. Я не имею здесь в виду банальное «геополитическое соперничество», которого так опасаются многие россияне. Ведь Запад, несмотря на иную систему ценностей, является важнейшим экономическим партнером России, да и в области военно-стратегической, например, борьбы с международным терроризмом и усилением «политического ислама», между ними больше общего, чем различного. Так что под новыми возможностями я, прежде всего, имею в виду выработку совместной стратегии по отношению к Беларуси, обеспечивающей интересы обеих сторон. Поскольку роль независимой Беларуси в качестве «моста» между Россией и Западом является и нашей целью, новые возможности появляются у всех нас. Поэтому, несмотря на все нынешние и потенциальные угрозы, я бы все-таки дал положительный ответ на вопрос, вынесенный в заголовок нашей беседы — Республика Беларусь будет существовать и, в конце концов, станет нормальной европейской страной.
Беседовал Александр Коктыш
«Свободные новости плюс», 31 января 2007 г.