К ПРОБЛЕМЕ КОЛЛЕКТИВНОГО «КАПИТАЛА»

Весь 2006 г. прошел в Беларуси под флагом стабильности, по крайней мере, власть прилагала максимум усилий, чтобы именно так оно и казалось. Президентские выборы внесли определенный динамизм, но он был непродолжительным. Реакция же на него властей оказалась совершенно неадекватной. Состояние белорусской экономики в предвыборный период и, как следствие этого, социальная температура общества не давали повода для беспокойства. Социально-экономические показатели 2006 г. не шли ни в какое сравнение с аналогичными показателями за 2001 г. И, тем не менее, испуг и растерянность власти были очевидны. Но очевидной была и непонятно откуда возникшая отчаянная решительность граждан (в первую очередь молодежи) отстаивать свое право на иную Беларусь.

Как неадекватность власти, так и причины, которые вывели молодежь на площадь, нуждаются в серьезном политологическом анализе. Мы же лишь отметим, что в силу самой логики развития авторитарного режима произошла изоляция управленческой «вертикали» от общества. Эффективный диалог первого субъекта со вторым возможен лишь через посредничество структур гражданского общества. Последние же в Беларуси развиты слабо, а те, что есть, власть демонстративно игнорирует. В отсутствии обратной связи любой несанкционированный «шорох в кустах» и приводит к неадекватной реакции.

Акции протеста на Октябрьской площади, заставшие врасплох не только власть, но и оппозиционных лидеров, свидетельствуют о дальнейшем нарастании раскола в белорусском обществе. Уже который год интересы социально активных граждан Беларуси открыто игнорируются. Состоявшиеся в январе выборы депутатов местных Советов – лишь очередной штрих в общей безрадостной картине. Социальный лифт в республике остановился, и первыми это почувствовала студенческая молодежь.

Белорусско-российский конфликт внес динамику в сложившуюся за последние три года стабильность. На момент последнего опроса граждане Беларуси еще не могли почувствовать его экономических последствий. Все изменения социальных трендов – результат информационной активности главы белорусского государства. Обратимся к табл. 1. Как можно видеть, стрелка социального барометра по-прежнему указывает на «ясно», но каждый пятый белорус уже начинает ощущать наметившийся перепад давления.

Таблица 1. Распределение ответов на вопрос: «Как Вы оцениваете в целом политическую обстановку в Беларуси?», %

Повышенной чувствительностью, судя по приведенным данным, обладают лишь граждане, не доверяющие А. Лукашенко. Об этом необходимо постоянно помнить тем, кто формирует оппозиционную стратегию. Каждая часть белорусского общества живет в своей реальности. Существуют мощные социальные механизмы, которые делают однажды наметившееся расхождение устойчивым. Одним из таких механизмов является избирательность информационного восприятия. Политизированные граждане отличаются повышенной чувствительностью лишь к той информации, которая подтверждает уже сложившуюся в их головах картину. Всю прочую информацию они сознательно, а чаще бессознательно игнорируют.

Кроме того, анализирую ответы на вопрос табл. 1, необходимо помнить, что доля доверяющих А. Лукашенко сегодня почти в два раза больше доли ему не доверяющих (55.4% vs. 28.5%). Именно из отмеченного меньшинства и формируется «протестный электорат» (табл. 2). Однако к приведенным данным следует относиться крайне осторожно. От намерений, фиксируемых в ходе социологических опросов, до конкретных поступков путь неблизкий. Но сегодня даже среди не доверяющих А. Лукашенко лишь 37% опрошенных находятся в стадии декларирования намерений.

Таблица 2. Распределение ответов на вопрос: «Если в Вашем городе (районе) состоятся акции против ухудшения экономического положения, готовы ли Вы принять в них участие?», %

Иллюстрацией к сказанному служат данные табл. 3. Для большинства белорусских граждан политическая активность сводится к чисто электоральной. В условиях демократических выборов большего и не требуется, но в авторитарной Беларуси вопрос о власти не может быть решен исключительно через процедуру голосования. Сколько же граждан сегодня не декларируют, а совершают конкретные действия? Судя по табл. 3, собирали подписи за выдвижение кандидатов, агитировали и принимали участие в наблюдении лишь 3.9%. Это явно завышенное число, ибо в отмеченные группы с большой долей вероятности входила определенная часть одних и тех же людей.

Таблица 3. Распределение ответов на вопрос: «В чем выразилось Ваше участие в местных выборах?» (возможно более одного ответа)

Предельный характер отмеченного значения подтверждается и при ответе на вопрос: «Знакомы ли Вы с общественно-политическими кампаниями «Белорусская солидарность» и «За свободу!» (т.е. читали их информационные и агитационные материалы, общались с их участниками, обсуждали со своими знакомыми, участвовали в них и т.п.), организованными белорусской оппозицией?» И в этом случае доля тех, кто не только знаком, но и принимал в данных кампаниях участие, оказалась невысокой (3.3%). Какова же эффективность их работы? Ее можно определить по количеству тех, кто ознакомился с кампаниями, организованными оппозицией. Так, отметили свое знакомство с кампанией «За свободу» – 11.2%, кампанией «Белорусская солидарность» – 5.9%. Еще 1.3 % – знакомы с обеими. Приведенные результаты позволяют посчитать своеобразный коэффициент информационной эффективности агитаторов. Даже если предположить, что все знакомые с кампаниями граждане узнали о них от агитаторов (что, разумеется, не так), то, поделив процент ознакомленных на процент агитаторов, мы получим достаточно скромный коэффициент, равный 5.5. Приведенный расчет позволяет по-новому взглянуть на эффективность проводимых в Беларуси информационных кампаний по технологии «от двери к двери». При этом необходимо помнить, что помимо чисто физического донесения информации, существует и проблема ее восприятия. Это, в частности, видно и на примере кампаний «Белорусская солидарность» и «За свободу»: только 10% опрошенных отметили, что поддерживают их, что в два раза меньше числа ознакомленных.

В заключение обратимся к рейтингам (табл. 4). Тренд за полтора последних года позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, отчетливо просматривается роль Конгресса демократических сил, как источника легитимности «единого» кандидата. Во-вторых, повышение рейтинга «единого» произошло за счет потери голосов остальными оппозиционными лидерами. Таким образом, мы наблюдаем своеобразное перераспределение популярности исключительно среди оппозиционной части белорусского общества. В третьих, максимальный рейтинг А. Милинкевича пришелся на период выборов, после чего он снизился почти вдвое. Данное колебание – классический пример мобилизационной динамики. Практически с такой же амплитудой оно повторилось в изменении рейтинга А. Лукашенко. В четвертых, рейтинг А. Милинкевича стабилизировался.

Таблица 4. Распределение ответов на вопрос: «Если бы завтра состоялись выборы президента Беларуси, за кого бы Вы проголосовали?», %(открытый вопрос)

Многие годы белорусская оппозиция обсуждает проблему лидера. Она особенно актуальна в условиях режима личной власти А. Лукашенко. Попытка 2001 г. оказалась неудачной: В. Гончарик после окончания избирательной кампании ушел из большой политики. Несмотря на это, и через год его рейтинг был самым высоким среди оппозиционных деятелей (3.8%). Сегодня ситуация иная. Январский рейтинг А. Милинкевича – не только эхо президентской кампании, но и, как отметил в интервью БелаПАН лидер ПКБ С. Калякин, «продукт нашей общей деятельности». Будет ли востребован накопленный лидерский «капитал» внутри оппозиции, а также обществом в целом, покажет ближайшее будущее.