ЭХО КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ ИЛИ ЕВРОПЕЙСКИЙ МИНИМУМ-2

Как показывают данные табл. 1, с декабря 2002 г. наблюдается тенденция систематического снижения проевропейских устремлений белорусов. Сентябрьский же опрос 2008 г. зафиксировал новый минимум: результаты опроса показывают весьма существенное падение проевропейских настроений как по сравнению с последними опросами, так и со средним уровнем за несколько лет.

Таблица 1. Динамика распределения ответов на вопрос: «Если бы завтра состоялся референдум о вступлении Беларуси в Европейский Союз, как бы Вы проголосовали?», %

С другой стороны, обращает на себя внимание еще более значительный рост антиевропейских настроений. Символично, что впервые за время исследований, в которых задавался подобный вопрос, число противников присоединения Беларуси к Евросоюзу превысило 50%.

О том, что белорусы относились в сентябре 2008 г. к европейским перспективам своей страны как никогда холодно, свидетельствуют и ответы на вопрос, в котором респондентам предлагался выбор между восточным и западным «векторами» интеграции (табл. 2).

Таблица 2. Динамика ответов на вопрос: «Если бы пришлось выбирать между объединением с Россией и вступление в Евросоюз, что бы Вы выбрали?», %

Обращает на себя внимание тот факт, что падение проевропейских настроений сопровождается примерно таким же ростом пророссийских: уровень последних почти достигает отметки июня 2006 г., который мы отмечали, как первый «европейский минимум».

В свою очередь, рост пророссийских настроений подтверждается и ответами на прямой вопрос об отношении к белорусско-российской интеграции (табл. 3).

Таблица 3. Динамика ответов на вопрос «Если бы сегодня проходил референдум об объединении Беларуси и России, как бы Вы проголосовали?», %

Изменения в ответах на вопрос табл. 3 – менее существенны, чем в ответах на вопросы предыдущих таблиц, но тоже достаточно заметны.

Что же могло так сильно повлиять на настроения белорусов? Каких-либо кардинальных изменений экономического положения за последнее время не произошло, международное положение страны также не претерпело существенных изменений (по крайней мере пока), нельзя сказать, чтобы власти затеяли некую агрессивную антизападную пропагандистскую компанию, энергетические войны – в прошлом (или в будущем?).

Складывается впечатление, что едва ли не единственным фактором, который мог повлиять на проевропейские настроения белорусов – это война на Кавказе. Для белорусов, с их «абы не была вайны», война – дело серьезное, это причина, которая оказывает мощное влияние на их настроения.

Войны 90-х годов ХХ столетия и нынешнего века оказывали на белорусское общественное мнение различное воздействие. Начало первой чеченской кампании вызвало существенное падение пророссийских настроений – белорусы «примеряли» на себя перспективу гибнуть в «горячих точках» в случае политической интеграции в восточным соседом. Вторая чеченская кампания, наоборот, породила усиление интеграционных настроений. Югославская кампания НАТО вызвала значительное уменьшение прозападных и, в частности, проевропейских устремлений.

Как же восприняли белорусы различные аспекты нынешней войны на Кавказе?

Таблица 4. Распределение ответов на вопрос: «Кто, на Ваш взгляд, виноват в вооруженном конфликте между Грузией, Южной Осетией и Россией?»(возможно более одного ответа)

Как видно из табл. 4, на кого возложило вину за войну белорусское общественное мнение – совершенно очевидно. При этом следует добавить, что никаких особенных антигрузинских настроений в белорусском обществе не наблюдалось и не наблюдается, в частности, как было отмечено еще в июне 2008 г., белорусы, в отличие от россиян, куда спокойнее относились к перспективе вступления Грузии в НАТО (см.: http://www.iiseps.org/press9.html).

Но вину за войну белорусы однозначно возлагают именно на Тбилиси и отчасти – на Вашингтон. При этом ЕС оказывается виноватой в наименьшей степени, но тут возможен эффект восприятия, похожий на тот, который имел место во время югославской кампании НАТО 1999 г. – и тогда респонденты возлагали вину главным образом на США, а ухудшение отношения к ЕС было тогда следствием ухудшения отношения к Западу в целом, частью которого являются и США.

Данные табл. 5 показывает, как восприятие кавказкой войны непосредственно повлияло на отношение белорусов к перспективе вступления их страны в НАТО.

Таблица 5. Распределение ответов на вопрос: «После грузино-южноосетино-российского конфликта изменилось ли Ваше отношение к возможности вступления Беларуси в НАТО?»

В общем-то под влиянием войны свое отношение в Североатлантическому альянсу изменила небольшая часть опрошенных. Но любопытен баланс этих изменений. Лишь меньшая часть изменила свое мнение с антинатовского на пронатовское, возможно, исходя из мотивации, сходной с той, которую выражают лидеры той же Грузии и грузинское общество – от такой России нужна надежная международная защита. Большинство же изменивших свое мнение проделало обратную эволюцию. Тут, пожалуй, возможны две противоположные мотивации с одинаковым результатом: «такая Россия посерьезнее НАТО будет, лучше быть с ней» и «при такой России лучше ее не провоцировать, неизвестно, поспеет ли в случае чего НАТО, если Россия сильно рассердится на Беларусь».

О том, что отношение к конфликту на Кавказе повлияло на отношение и к другим аспектам евроинтеграции, косвенно свидетельствуют и данные табл. 6.

Таблица 6. Связь ответов на вопросы «Кто, на Ваш взгляд, виноват в вооруженном конфликте между Грузией, Южной Осетией и Россией?» и «Если бы пришлось выбирать между объединением с Россией и вступление в Евросоюз, что бы Вы выбрали?»*, %

* Таблица читается по горизонтали

Доминирующее отношение к росссийско-грузинской войне сработало как фактор давления, сжимающий проевропейскую Беларусь до «ядра» твердых «евробелорусов».

Об интенсивности этого отношения свидетельствует тот факт, что значительная часть опрошенных, вопреки традиционной белорусской осторожности, демонстрировала в своих ответах известную решительность, высказываясь за то, чтобы Беларусь открыто поддержала Россию и Южную Осетию. Правда, немало опрошенных высказывались и за то, чтобы Беларусь вообще никак не выражала своего отношения к конфликту. А вот какое мнение собрало совсем уже незначительное число сторонников – так это мысль о том, что Беларуси следовало бы поддержать в конфликте Грузию (табл. 7).

Таблица 7. Распределение ответов на вопрос: «На Ваш взгляд, должна ли Беларусь открыто поддержать какую-либо из сторон этого конфликта?»

Соответственно и в отношении дальнейшей судьбы сепаратистских грузинских автономий подавляющее большинство белорусов высказались за отделение их от Грузии, а внушительное большинство – почти две трети – одобрили то решение, которое приняла Россия (табл. 8).

Таблица 8. Распределение ответов на вопрос: «Какое решение проблемы Абхазии и Южной Осетии Вы считали бы наилучшим?»

В связи с этим стоит заметить, что президент А. Лукашенко, не соглашаясь последовать в этом вопросе за Кремлем, очевидным образом пошел против доминирующей тенденции общественного мнения. Это, впрочем, происходит не в первый раз: предыдущие опросы не раз показывали, что его конфронтационные действия в отношении Запада нередко не находили поддержки большинства. Его поворот от риторики интеграции с Россией к восхвалению независимости и суверенитета страны тоже не имел всеобщей поддержки. Наконец, его инициатива в отношении строительства АЭС также до сих пор не имеет поддержки большинства. Но в данном случае, хотя проблема и достаточно далека от повседневной жизни белорусов, большинство уж больно явственное. К тому же Москва довольно настойчиво призывает Минск признать независимость Южной Осетии и Абхазии, возможно, сопровождая свои призывы весомыми аргументами материального характера. И, как следует из табл. 8, белорусское общественное мнение оказывает воздействие в том же направлении. Сумеет ли А. Лукашенко противостоять этому двойному давлению – большой вопрос.

В этом смысле ситуация достаточно парадоксальная. Поскольку белорусам в значительно меньшей степени, чем россиянам, были свойственны априори антигрузинские установки, а кроме того, грузинская война никак не соприкасалась с их непосредственным опытом, то, скорее всего, главным источником интерпретаций являются СМИ – как белорусские, так и российские. Этот фактор не единственный, но очень важный. И в этом смысле в полном соответствии с марксистской формулой «идеи, овладевая массами, становятся материальной силой» эхо информационного воздействия белорусской власти может создать определенные проблемы для нее самой.