«

»

РЕЗУЛЬТАТАМ ВЫБОРОВ НЕ ДОВЕРЯЕМ, НО ГОЛОСУЕМ

В ходе мартовских выборов депутатов местных Советов белорусский народ не подвел своего «батьку», за что и получил благодарность: «Спасибо народу, что поддержали нас в эти выборы, пришло столько людей. Это, конечно, ситуация насторожила, да и просил я людей, чтобы они пришли. То, что люди пришли на выборы, – это мне сильный аргумент. Я его часто достаю из кармана и выкладываю на стол в больших переговорах. И все понимают: раз пришло почти 80% человек – значит, доверие власти есть. Значит, у меня сила какая-то есть в этих переговорах. Это очень большой аргумент».
Если с точностью до десятых, то по данным ЦИК, с учетом досрочного голосования явка 23 марта составила 77.4%. Такой уровень явки вполне укладывается в «белорусский избирательный стандарт», который был установлен в ходе конституционного референдума 1996 г.
Данные общенационального опроса отклонились от данных ЦИК на два десятка процентных пунктов (табл. 1). Неожиданности не произошло. За три месяца до выборов на фоне апатии, охватившей белорусское общество, был зафиксирован рекордно низкий уровень ожидаемой явки – 44% (сторонники А. Лукашенко – 67.1%, противники – 27.2%). Это ровно на 20 пунктов ниже среднего значения за «нулевые» годы.
Таблица 1. Динамика ответов на вопрос: «Участвовали ли Вы в голосовании на выборах депутатов местных Советов в марте 2014 г.?»*, %
Вариант ответа
03’03
01’07
06’10
03’14
Отношение к А. Лукашенко
Доверяют
Не доверяют
Да
65.8
61.8
64.6
57.0
73.0
39.4
Нет
33.1
37.7
35.3
43.0
27.0
60.6
* Дата в формулировках вопросов соответствовала дате выборов
Итоговое значение явки оказалось ниже среднего значения за «нулевые» годы только на 7 пунктов. По всей видимости, «ответственность» за рост явки относительно декабрьского замера и в данном случае следует возложить на мобилизацию белорусского общества российскими СМИ.
Снижение явки относительно выборов 2010 г. произошло за счет группы избирателей, не доверяющих А. Лукашенко: июнь 2010 г. – 49.9%, март 2014 г. – 39.4% (–10.5 пункта). Что касается избирателей, доверяющих А. Лукашенко, то их уровень «политической сознательности» практически не изменился: июнь 2010 г. – 74.5%, март 2014 г. – 73% (–1.5 пункта).
Традиционно высокую электоральную активность продемонстрировали жители села и малых городов – 65.5% и 68.4% соответственно. В Минске явка составила 39.7%.
Явка зависит и от среднего размера доходов, которые приходятся на одного члена семьи. Доходы ниже и выше среднего не способствуют электоральной активности белорусов. Наименее обеспеченные заняты проблемой выживания, им не довыборов. Наиболее обеспеченным уже не до выборов: 1.2 млн. рублей – 53.8%, 1.2-1.9 млн. рублей – 62.4%, 1.9-3.8 млн. рублей – 59.4% и свыше 3.8 млн. – 47.6%.
По данным ЦИК, досрочно проголосовало 32% избирателей. Отметим, что официальные результаты досрочного голосования неуклонно повышаются: 2007 г. – 24.9%, 2010 г. – 29.3% и 2014 г. – практически каждый третий.
Данные НИСЭПИ в очередной раз оказались скромнее – 18.9% (табл. 2). Однако от результата 2010 г. они практически не отличаются. Снижение общей явки произошло за счет голосования в основной день выборов.

 

Явка на местных выборах в районе 60% по меркам демократических стран считается высокой. В Беларуси высокую явку принято объяснять советским наследием, однако, массового предварительного голосования в СССР не было. В связи с этим низкая доля респондентов, утвердительно отвечающих на вопрос табл. 3, выглядит подозрительно.

 

Тут возможны два объяснения. Во-первых, многим респондентам (не будем забывать, что это взрослые люди) неудобно признать интервьюеру, что они выполняли свой «гражданский» долг под давлением. Во-вторых, граница между просьбой, рекомендацией и открытой угрозой начальника часто бывает весьма условной. Поэтому то, что человеком европейской культура будет воспринято однозначно как принуждение, типично советским белорусом будет интерпретировано совершенно иначе.
Парламентские и местные выборы проходят в Беларуси в «скучном режиме». Государственные СМИ, как правило, ограничиваются публикацией официальных сообщений ЦИК при минимуме комментариев. Судя по ответам на вопрос: «Были ли, на Ваш взгляд, в ходе выборов равные условия у всех кандидатов в депутаты местных Советов?» (табл. 4), уровень «скуки» в 2014 г. оказался рекордным, что привело к сокращению доли отрицательных ответов на 6.4 пункта. И это при более низком рейтинге доверия А. Лукашенко: июнь 2010 г. – 54.3%, март 2014 г. – 45.9% (–8.4 пункта).

 

О каких преференциях кандидатам власти может идти речь, если избирательная кампания ограничивается официальными сообщениями ЦИК!
В логике предыдущего комментария следует рассматривать и перемены, зафиксированные при ответе на вопрос: «Поддерживали ли власти какого-нибудь кандидата в Вашем округе?» (табл. 5). Следует обратить внимание на последнюю строку таблицы. Затруднились с ответом на, казалось бы, такой простой вопрос почти половина респондентов. С ответом на предыдущий вопрос затруднился каждыми третий.

 

Для сравнения, после президентской компании 2010 г. вопрос о равных условиях кандидатов вызвал затруднение только у 11.5% респондентов. Президентские выборы в Беларуси проходят в условиях максимальной мобилизации электората, и при ответе на вопрос, в чью пользу работает государственная машина, – у большинства белорусов сомнений не возникает.
При анализе ответов на вопрос табл. 6 в первую очередь следует обратить внимание на вариант «не участвовал в голосовании». Доля не участвовавших в голосовании по сравнению с 2010 г. увеличилась на 11.4 пункта, что еще раз подтверждает низкую явку на мартовских выборах.

 

За счет пониженной явки голоса «потеряли» кандидаты-сторонники А. Лукашенко. Безусловно, распределение голосов между тремя типами кандидатов (сторонник А. Лукашенко, противник А. Лукашенко, иной кандидат) не следует понимать буквально. Из 24.858 зарегистрированных кандидатов о своей партийной принадлежности заявило только 689 (0.028%). Поэтому 10.2% избирателей не могли голосовать за кандидатов-противников А. Лукашенко. Но обвинять общественное мнение в отсутствии логики – дело неблагодарное и бессмысленное.
Если кандидат, открыто не демонстрирующий свою поддержку главе государства, воспринимается как его противник, то это свидетельствует о популярности черно-белого мышления в расколотом обществе.
Уровень доверия объявленным результатам выборов принципиально не изменился (табл. 7). Около половины белорусов им доверяют, не доверяют 28.5 (в 1.7 раза меньше). Напомним, что явка на выборах составила 57%. Следовательно, часть респондентов приняла участие в политическом мероприятии, результатам которого не доверяет.

 

Тут напрашивается целый букет объяснений, но мы ограничимся только одним: избиратели не чувствуют своей ответственности за результаты выборов. Они участвуют в мероприятии, конечный результат которого от них не зависит. И поэтому не столь уж важно, доверяют они официальным результатам или нет.
Ответы на следующий вопрос (табл. 8) можно рассматривать как дополнение к ответам на предыдущий вопрос (табл. 7). В обоих случаях велика доля респондентов, затруднившихся с ответом. Это свидетельство не сложности вопроса, а, скорее, безразличия респондентов.

 

Приведем еще одну цитату А. Лукашенко, которую мы позаимствовали из его общения с журналистами на избирательном участке 23 марта: «В Минске, например, как сказал мэр, вчера даже очереди были на избирательных участках, потому что люди уезжали за город и спешили проголосовать. Это говорит о том, что наши люди политически активны, сознательны, люди болеют за мир и стабильность, которые должны быть, и надеются на своих депутатов, верят, что эти мир и стабильность будут сохранены».
Оставим очереди избирателей на совести мэра белорусской столицы и приглядимся с помощью ответов на вопрос табл. 9 к избирателям, которые надеются на своих депутатов. Только около одной трети избирателей (57% от принявших участие в голосовании) в курсе результатов выборов. Одиннадцать лет назад таких избирателей было больше половины, но с каждой избирательной кампанией их доля сокращалась.

 

Достоверность ответов, приведенных в четвертой колонке табл. 9 подтверждают и ответы на вопрос: «Стал ли депутатом тот кандидат, за которого Вы голосовали?»: 70.9% респондентов ответить на него затруднились (в 2010 г. – 58.8%), утвердительно ответило 17.7%, отрицательно – 11.4%.
Состояние политической апатии в белорусском обществе нарастает. Этому выводу не противоречит рост позитивных настроений, генерируемых российскими СМИ в марте 2014 г. Мух от котлет необходимо отделять не только во время приема пищи. Динамика политического безразличия, отраженная в табл. 9, сформирована фундаментальными причинами. Оно – прямое следствие все большего исчерпания белорусской модели. Рост же позитивных настроений – явление, скорее всего, временное.