«

»

ЗА НЕВЫСОКУЮ ЗАРПЛАТУ НА ГАРАНТИРОВАННОЙ РАБОТЕ!

И на 23 году независимости белорусское общество все никак не может определить свое отношение к двум главным «измам» советской идеологии – к капитализму и социализму. В марте на вопрос: «Какой строй более приемлем для Беларуси?» ответы респондентов разделились практически поровну: капитализм – 38.3%, социализм – 39.9% (еще 21.8% затруднились ответить).
Две ведущие общественно-политические формации XX века согласно стандартному курсу марксизма-ленинизма отличались между собой в первую очередь господствующим типом собственности. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в вопросе сравнительной эффективности государственной и частной собственности в белорусском обществе также нет согласия (табл. 1).

 

* В связи с изменением списка предлагаемых вариантов ответов сравнивать результаты 1993-96 гг. с результатами 1997-2014 гг. не совсем корректно
В декабре 1993 г., когда еще не наступило разочарование от ожиданий Перестройки, преимущество частной собственности для большинства белорусов было очевидно. Но уже через два года в лидеры «вырвалась» государственная собственность. Следует отметить, что якобы склонные к коллективизму белорусы ни в одном из опросов 93-96 гг. не отметили эффективность коллективной собственности.
Личный опыт, приобретенный белорусами за 23 года строительства белорусской экономической модели, повысил «рейтинг эффективности» частной собственности. В марте он составил 51.3%, но и доля сторонников государственной собственности все еще остается запредельно высокой по европейским меркам.
Вопрос о сравнительной эффективности различных форм собственности, естественно, оказался политизированным. Среди сторонников А. Лукашенко (доверяют президенту) считают более эффективной государственную собственность 61.2% респондентов, среди противников А. Лукашенко (не доверяют президенту) – 16.7%. Что касается частной собственности, то здесь обратная картина – 28.3% и 73.6% соответственно.
Но одно дело выражать свое отношение к «измам» и базовым формам собственности, и совсем другое – учитывать форму собственности предприятия при выборе места работы. В 1997 г. большинство белорусов предпочло бы государство в качестве работодателя (табл. 2). В годы экономических кризисов (2009 г. и 2011 г.), когда ощущение незащищенности повышается, большинство белорусов пытается искать защиту под крылом государства, что, естественно, повышает желание работать на государственных предприятиях.

 

За прошедший год привлекательность предприятий государственной и частной собственности практически не изменилась, что свидетельствует об относительной стабильности белорусской экономики с точки зрения общественного мнения. Но это в среднем по опросу. Среди сторонников А. Лукашенко преобладают желающие работать на государственных предприятиях – 56.2% vs. 22.2%. Среди его противников – зависимость обратная – 24.8% vs. 60.7%.
Молодые люди в возрасти 18-29 лет предпочитают работать на частных предприятия (63.5%), но ветераны труда, чей возраст приближается к пенсионному (40-49 лет) – на государственных (23.3%).
Уровень образования на выбор респондентов влияет незначительно. В частности, на государственных предприятиях желают работать 48.9% белорусов с начальным образованием, 48.4% с незаконченным средним, 38.3% со средним, 37.1% со средним специальным и 41.1% с высшим.
В очередной раз приходится отмечать, что среди белорусов с высшим образованием велика доля госслужащих и бюджетников, что не может не сказаться на их предпочтениях при выборе места работы.
Ответы на вопрос: «Приходилось ли Вам участвовать в негосударственной экономической деятельности?» позволяют нам оценить динамику экономической активности белорусов за последние 20 лет (табл. 3).

 

Если исключить первый вариант ответа («Наемный труд в негосударственном секторе»), то можно легко прийти к заключению, что белорусское общество застыло в своем развитии. И это не ошибочное заключение. Белорусская модель блокирует экономическую активность общества, и ее архитекторы делает это сознательно. Потому что они не умеют выстраивать отношения со свободными и независимыми людьми.
Все, что способно «шевелиться» самостоятельно вне контроля властной «вертикали» (не имеет значения, идет ли речь о политической, экономической или социальной активности), систематически уничтожается или, в лучшем случае, маргинализуется.
В результате единственным субъектом экономики в Беларуси остается бюрократия. Ее способность модернизировать государственные предприятия была наглядно продемонстрирована в «переломном» 2013 г.
Все сказанное выше подтверждается и ответами на вопрос табл. 4. Благодаря усилиям патерналистского государства доля белорусов, предпочитающая невысокую, но гарантированную зарплату, за 22 года не только не сократилась, но, напротив, увеличилась.

 

Опираться, как известно, можно лишь на то, что оказывает сопротивление. Для авторитарной власти безынициативный, зависимый человек, безусловно, очень удобен. Но белорусская модель, как бы к ней не относится, функционирует в условиях внешней конкуренции. Российские дотации в определенной степени остроту конкуренции снижают, но не более того.
Вот и приходится А. Лукашенко метаться по стране с целью ликвидации «бардака» и «наведения элементарного порядка» на государственных предприятиях. Сами же работники государственных предприятий обеспокоены лишь возможной потерей гарантий на получение невысокой зарплаты. К «бардаку» они привыкли, он их не раздражает.